Вместе с 'турецкой' эскадрой, до Европы ушла и четырнадцати пушечная каравелла 'Ирина' с капитаном Федотом Зуйком, из конторы Воротынского. Конечная точка её маршрута оканчивалась около побережья Португалии, которую она и достигла в первых числах января, пережив в Бискайском заливе свирепейший шторм, благо, что основной караван успел уйти вперед и был захвачен только краешком этого урагана. Потеряв фок мачту, каравелла все-таки подошел к берегам Португалии и, спустив шлюпку, высадил на берег, в укромном месте, купца Сомова Феофана Тимофеевичи и двух купеческих приказчиков Федьку Ельца и Фильку Лисовых, из числа бывших турецких полоняников. Предварительно обговорив с капитаном ещё раз место, дату и время следующей встречи, торговые гости ушли вглубь иберийской территории. После чего Зуйков отошел от берега и сумей, на поврежденном судне, ежеминутно рискуя нарваться на другой ураган, который мог бы потопить покалеченный корабль, дойти до французского Ля Рошеля, где и встал на ремонт, благо монеты в кассе и товар в трюме имелись, и расплатиться за ремонт, жилью и пищу было чем.

Выкуплены из турецкой неволи торговцы выступали в качестве купцов боярского клуба-братчины 'Витязь'. По распоряжению Черного они и направились в Португалию для установления торговых связей и закупка коры пробкового дуба, произрастающего в Португалии в диком виде и практически ни чего не стоящего. Для этих целей им было выдано из казны артели 'Помор' 50 000 песо. Увеличение на Карибской эскадре бойцов, вызвало и необходимость увеличить производство броней для них. Необходимой для поддоспешника пробки, в нужном количестве в Персии не нашлось, и большая часть привезенных 'Палладой' доспехов были без пробковых поддоспешноков-спаспоясов. Вот и поручили Феофану Тимофеевичу и приказчикам Федьке и Фильке найти, купить и организовать доставку этой коры-пробки на Карибы. С чем эта троица с блеском справились. Была закуплена кора пробкового дуба, часть которой дожидалась погрузки на галеоны и карраки 'турецкой' эскадры на складах в порту Кадис. Другая часть была переправлена во Францию, на портовые склады Ля Рошель, откуда она должны быть погружена в трюм 'Ирины'. В ходе поиска и покупки пробки торговцы 'витязей' установили торговые контакты с пятью португальскими купцами, заинтересовав последних долгосрочными поставками данной коры и приобретением колониальных товаров Вест-Индии. Для обеспечения последующих оплат поставок, поместили 35 000 песо в лиссабонской конторе Флоренского банка на имя Феофана Тимофеевича. И напоследок, по просьбе-приказу самого боярина Стуликова, съездить в город Медина дель Кампо, гишпанской землицы Кастилия, где и сделать некоторые дела. Приехали, походили, посидели в городских кабаках, благо гишпанским языком все овладели не плохо, обучились от полоненных гишпанцев. Нашли кого надо, а именно младшего писаря городского магистрата, который, вот ведь вор, за две сотни песо согласился сделать официальную выписку о наличии у дон Берналь Диас дель Кастильо, лейтенант роты дворцовой охраны вице-короля Новой Испании, чудом выжившего младшего брата дона Фердинанда Диас дель Кастильо, и заверить выписку печатью магистрата города Медины дель Кампо. А так же в присутствии господ негоциантов, внести неофициальное исправления в книгу магистрата о чудесном исцелении дона Фердинанда Диас дель Кастильо, исцеленного Божьим соизволением и спасенного трудами старого начетчика церкви 'Святого Франциска', итальянцем Фабио. Что и было произведено через сутки после получения согласия. Сперва ночью писец провел троицу в подвал магистрата, где хранились все книги с городскими записями и произвел дописку, теми же чернилами, на примерно подходящей странице, о чудесном спасении еще одного из дель Кастильо. А почерк был и так один и тот же, эта чернильная душа уже более тридцати лет работал на одной и той же должности и не малая часть лежащих в подвале документов была написана его рукой. Передав ему сотню песо, торговцы покинули магистрат, договорившись о встрече на следующий вечер в таверне 'У ворот'. Вечером следующего дня, писаришка пришел и присев к посланникам 'витязей' показал им выписку, но потребовал за неё не ранее оговоренную сотню песо, а две. Что поделаешь, пришлось заплатить требуемую сумму, а потом и ещё напоить и накормить наглеца. Зато все, что просил боярин Стуликов они в городе выполнили. А вор-писарь, да нечистый с ним, пусть подавиться лишней сотней, все рано она ему на пользу не пойдет. И верно на второй день, после вечерней посиделки, помер писарь прямо на рабочем месте. Прибрал видимо бог его грешную душу. По правде и сами представители карибских ушкуйников, поспособствовали этому. Во время вечернего застолья, пока Феофан Тимофеевич и Филька отвлекали гишпанского писаря, Федька вылил в его кружку настой, переданный им перед отъездом боярином Стуликовым для особых случаев. Вот и наступил этот случай, пришлось использовать один флакончик. А то этот схизматик-католик, чем больше пил, тем больше наглей и стал требовать уже пять сотен монет, угрожая в противном случае донести на них. На силу отговорились отсутствием у них в настоящее время требуемой суммы и обещали передать ему её как раз сегодня вечеров, все в той же таверне 'У ворот'. Вот теперь эта возникшая проблема решена. Хорошее, отличное зелье у боярина Олега, и можно приступить ко второй фазе этого дела. Часа четыре езды по каменистой дороги и лошади доставили путешественников к порогу церкви 'Святого Франциска', где они и узнали печальную новость, что старый начетчик церкви, итальянец Фабио скончался около двух лун назад. Все это они узнали всего за один серебряный реал от церковного служки, который один управлялся с несложным хозяйством церкви и приглядывал за домиком священника, ибо падре Диего уже как четыре луны отъехал в Мадрид, по делам матери церкви. Еще полчаса беседы и за 'огромную' сумм в двадцать песо, служка церкви 'Святого Франциска' Педро, завел приезжих в церковь, в которой и внес в церковную книгу одно изменение, вписал от имении покойного начетчика Фабио, о том, что запись о смерти молодого Фердинанда Диас дель Кастильо не верна и когда в 1554г. в округе Медины случился мор, выкосивший половину Медины, полностью обезлюдевший многие замки и селения в округе, из дель Кастильо выжил не только старший сын Берналь, но и младший Фердинанд. Последнего даже собрались хоронить, но он Фабио обратил внимания, что мальчик жив и проявив христианского сострадания забрал его и по божьему соизволению, выходил мальца. О чем, во славу Господа, и делает эту запись. Вручив Педро заработанные два десятка песо и выпив с ним кувшинчик привезенного с собой вина, за удачно проеденную сделку, странные путники отбыли обратно в Медину и далее по пыльным дорогам Испанского королевства по своим делам. А оставшийся Педро, так и не успел воспользоваться неожиданно свалившимися на него деньгами, к вечеру второго дня, как уехала тройка путников, он неожиданно умер, оставив своим односельчанам загадку появления в его кошелке двадцати новеньких, полновесных серебряных кругляшков. Зелье бояр и в этот раз сработало безукоризненно.

Воскресным декабрьским днем, Черный и Сенявин решили прогуляться до противоположного побережья Тортуги, осмотреть бухту Трезор. Можно не верить, но за все время пребывания этих водах, не один, не другой, так и не удосужились осмотреть остров, ставший им практически домом и неприступной крепостью в этих неспокойных водах. Не плохо знавшие только ближайшие окрестности обеих бухт и горы Караульная, они решили осмотреть северный берег и захватив с собой выпить закусив, оружия и рации, предупредив коллег, направились осматривать бухту Трезор, с целью оценки её как еще одного места стоянки судов и возможности высадки в ней десанта неприятия. Передвигаться по острову, оказалось не так просто. Местность была очень, мягко выражаясь, неровной и состояла, по большей части из покрытых лесом холмов и скал, некоторые из них зелень скрывала полностью, у других деревья и кустарник, росли только на макушке, а нижняя часть склонов, представляла собой голую скалу. Кроме того, холмистая местность, была изрезанна узкими ущельями, со скалами светло-серого цвета разных оттенков, изредка попадались желтоватые участки, но большая часть камня отливала голубизной.

'Витязи' шли по камням и зарослям, придерживаясь не то что дороги, которых на острове и в помине не было, и даже не тропы, а какого то намека на тропку, вьющуюся между скал и камней, когда обходящей заросли, иногда проламывающейся через кусты на манер дикого кабана. Шли уже изрядно, не менее часа, изрядно под устали, все-таки стояние на мостике корабля, не тренировки бегом по сильнопересеченной местности. Наконец они выбрались на открытый участок, заросший травой и низким кустарником, на котором Черный и обнаружил под ногами нечто интересное.

– Глянь, Жень что это может быть, - повернулся он к Сенявину

– Да дыни какие-то, - ответил бывший штурман.

В зелени травы желтели лежащие в ней оранжевые плоды, размером с хороший кабачок, с утолщением на конце. Больше всего, они походили на огромные, сильно вытянутые груши. Мечеслав присел, вынул из ножен кинжал и с разрубил один плод на две части. Поднял половинку, понюхал.

– Слушай, Жень - Сенявин поднялся и повернулся к командиру, - тыквой пахнет.

Он отрезал маленький кусочек и бросил в рот.

– Командир, не надо, - предостерёг Евгений, - вдруг ядовитый, отравишься.

– Не, - помотал головой полковник, пожевал, потом выплюнул, - Это тыква Степанович, я сейчас вспомнил, у Эксквемелина в его 'Пиратах Америки' перед походом сюда читал, что когда испанцы начали заселять Эспаньолу, они обнаружили там много разных сортов, дикорастущей тыквы. А Эспаньола, она вон, там, - воевода ткнул зажатым в руке кинжалом на юг.
– До неё десяток километров через Тафту. О! Посмотри, - он указал острием клинка на дальний конец пустоши, - это же десерт.

Сенявин присмотрелся.

– Ананасы?
– вопросительно покосился он на Черного.

– Ага, - кивнул тот,- приступаем к сбору урожая.

Быстрым шагом пересек пустошь и подойдя к невысоким кустикам, примерится, выбрал объект и срубил один из шипастых плодов, забрав его, пошел дальше по её заметным признакам тропинки, к конечному пункту пути.

Наконец путники достигли намеченной цели, небольшой площадки между двумя вздымающимися над морской водой утесами. Выйдя на песок искомой бухты Трезок, попаданцы осмотрелись. Сбросили поклажу подальше от воды, разделись и бросились в накатывающие на пляж волны. Освежившись, и смыв пот от ходьбы и как бы и саму усталость, 'витязи' присели на камни и не сговариваясь, потянулись за флягами с вином и к закускам. Неподалёку шумел морской прибой, и очень противно кричали птицы, видимо чайки - такие же жадные и ненасытные существа. Море блестело и переливалось мириадами вспыхивающих и тут же гаснувших в солнечных лучах звёзд, будто солнце рассыпалось на мельчайшие осколки. Волны накатывали на берег, растекались по песку белой пеной и отступали обратно, чтобы продолжить свой вечный бег. Вот под птичьи крики, шум прибоя, отличное вино и приличную закуску и состоялся разговор между главным воеводой-адмиралом и главным адмиралом попаданцев. В основном речь шла о морских делах. Начал беседу Сенявин.

– Командир, вот мы пришли сюда с одним отличным кораблем. Через два года у нас уже куча захваченных судов, иногда даже не нужных нам. Я даже не говорю про барки и прочие каравеллы с карраками. Но даже галеонов у нас явный переизбыток. С учетом последних трофеев, нам даже на них капитанов проблематично назначить, не хватает нас на все галеоны.

– Ты это Степаныч к чему?

– Я Командир это к тому, что галеоны и прочие местные суда нам как то для наших задачь не подходят. Парадоксальная ситуация у нас сложилась. Корабли имеются, даже в избытке, а полноценной боевой эскадры нет.