За этакую милость нотариус принялся благодарить создателя, за ним доктора и от избытка радости захотел подарить ему золотой флорин, но Джулио объяснил ему, что за подобное лечение ему не подобает принимать плату, и после многих уговоров и повторных благодарностей доктор наконец простился и отправился к себе; а нотариус, оставшись с Фьяметтой, отослал служанок на покой и счастливый заснул.

На другое утро Анастаджо должен был идти к проконсулу по делам большой важности. Он встал, как обычно, не беспокоя жены, которая после стольких волнении минувшей ночи отдыхала, что Анастаджо, конечно, считал для нее вдвойне необходимым.

Итак, он поспешно оделся и вышел из опочивальни, но, по воле его злого рока, на первой же ступени лестницы оступился и кубарем полетел вниз, отсчитывая собственной своей особой ступени — одну за другой. Об одну из них он ударился виском настолько сильно, что лишился чувств. Служанки прибежали на шум, а за ними и Фьяметга; спустившись с лестницы, они нашли нотариуса лежащим на полу в глубоком обмороке и с кровоточащей раной у левого уха. Вид его был столь ужасен, что женщины решили, будто он мертв, и, плача, звали на помощь. Сбежались все соседи и, не теряя времени, ибо нотариус обливался кровью, отнесли его в постель; затем послали за двумя хирургами, лучшими во Флоренции, и в ожидании их холодной водой с уксусом привели несчастного в чувство, как раз к тому времени, когда прибыли врачи. Тщательно осмотрев и ощупав больного, они нашли серьезные повреждения и трещину в черепе и предупредили, что каждая минута дорога и следует подумать о напутствовании, ибо он долго не протянет.

Не спрашивайте, сколь огорчена была Фьяметта и каково было отчаяние, ею проявленное. Ее скорбь доставляла мужу больше страданий, чем боль от ран. Позаботившись о своей душе, он сделал завещание и, так как не имел родни, которая законно могла бы ему наследовать, оставил все свое состояние жене; все движимое и недвижимое имущество завещал он ей в наследство без всяких обязательств и условий — в доказательство самой горячей любви, которую он питал к ней. Радуясь этому в глубине души своей, Фьяметта так плакала, что, казалось, вся жизнь ее утекает со слезами.

Анастаджо, огорченный этим, делал усилия над собой, чувствуя необходимость утешить ее, и говорил ей, что она теперь богата и он просит у нее только одной милости — не выходить замуж и оставить после себя свое состояние детскому приюту. Но если уж она захочет семейной жизни, то, выйдя замуж, пусть первенца своего назовет Анастаджо, чтобы многие годы вспоминать о первом своем муже.

Жена, обливаясь слезами, обещала ему все на свете. У него же наступило ухудшение, вечером на закате солнца он потерял дар речи и в ту же ночь скончался. Фьяметта горевала и с виду была неутешна. К ней приехали отец ее и братья, которые горевали вместе с ней, и на следующий день устроили торжественные похороны.

Старая служанка, прожившая многие годы в доме, кроме жалованья, получила денежный подарок, и ей отказали от места; младшая же нашла себе друга и вышла замуж.

Фьяметта осталась богатой молодой вдовой и не прочь была выйти замуж вторично, несмотря на недовольство отца и возражения ее семьи.

Она думала неустанно о своем возлюбленном Джулио, который во время любовных свиданий, хранившихся строго в тайне, доказал ей, сколь он был пылким и мужественным. Принимая во внимание все обстоятельства, он не менее ее желал свадьбы, которая наконец и была сыграна со всею возможною скромностью. Супруги жили долго и счастливо, наслаждаясь любовью и богатством, растя свое состояние и семью. Фьяметта назвала первенца своего Анастаджо — сим исполняя завет своего покойного мужа.

Лаццаро, сын маэстро Базилио из Милана, отправляется на рыбную ловлю вместе со своим соседом Габриелло. Лаццаро тонет, а Габриелло, воспользовавшись своим необыкновенным с ним сходством, выдает себя за него, распространив слух, будто погиб Габриелло. Он делается обладателем богатства Лаццаро, после чего из чувства сострадания вторично женится на своей жене. С ней и со своими детьми счастливо проживает свою жизнь, снискав себе всеобщее уважение

В старые годы Пиза, как вы, наверное, знаете по книжкам и тысячу раз слышали от людей, была одним из самых многолюдных и богатых городов не только в Тоскане, но и во всей Италии. Многие благородные, доблестные, известные своим богатством горожане проживали в означенном городе. Задолго до того времени, когда Пиза оказалась под властью Флоренции [163] , в ней жил один миланский врач, приехавший из Парижа, где он изучал искусство медицины. По воле судьбы обосновавшись в Пизе, он стал лечить неких знатных особ, которым в короткий промежуток времени с помощью божьей вернул утраченное здоровье. Постепенно он стал пользоваться всеобщим доверием, снискал себе репутацию опытного врача и приумножил свои доходы. Так как ему нравилась Пиза, ее обычаи, характер ее жителей, то он решил в Милан не возвращаться, тем более что на родине у него, кроме старой матери, никого не было. К тому же через несколько дней по приезде в Пизу получил он известие, что и мать преставилась. И так пропала у него надежда переселить свою мать в Пизу — город, избранный им для своего жительства, где он с успехом врачевал, где в короткий срок, принося большую пользу другим, сам разбогател… Звали его маэстро Базилио из Милана…

Принимая все это во внимание, каждый пизанец заботился, как бы найти ему жену; многие предложения Базилио отверг, прежде чем сделать свой выбор. Ему нравилась некая девица — дочь благородных родителей, круглая сирота, бедная и, кроме своего дома, ничего не принесшая ему в приданое. Маэстро Базилио с превеликой радостью справил в нем свою свадьбу, и супруги зажили в этом доме, народили детей и долгие годы провели в полном согласии. У них было три сына и одна дочь, которую просватали в Пизе, когда настала пора ей выйти замуж.