"Куда я дальше направлюсь? – многие, должно быть, спрашивали себя в моменты тишины. – Я уничтожил один мир, и что теперь? Очевидно, я не вернусь в школу, чтобы стать бухгалтером, инженером или адвокатом теперь, когда я знаю, вне всяких сомнений, что мои родители называли жизнью просто дешёвую игру теней, так куда мне идти?"

Им нужно какое-то понимание этого нового уровня реальности, в котором они оказались, какая-то структура, внутри которой они могли бы найти убежище и ассимилировать свой трансперсональный, транс-человеческий, транс-всё-на-свете опыт, и они не находят никаких руководств высшего сознания на маминых с папой книжных полках. Их катапультировало так далеко за пределы парадигмы их родителей, что они стали существами с новым и не имеющим прецедента устройством бытия. Назидание Тимоти Лири «включись, настройся, выпадай» вело в точности в никуда. Выпасть было нетрудно. Трудность состояла в том, что когда ты выпадаешь из одной вещи, ты должен впасть в другую, а другой вещи нет. Городские парки, ночлежки и автобусы "Фольксваген" не создают обитаемой парадигмы. Новый социальный слой нуждающихся мистиков и тротуарных гуру определённо не смог бы долго просуществовать.

– Это совершенно уникальное событие в нашей истории, – говорил Фрэнк. – Где ещё можно встретить что-либо подобное в анналах человеческого сознания? Джинн вылез из бутылки, и на короткое время свободный и лёгкий доступ для всех был реальностью. Не долго, но он был, появлялась новая религия с подлинными, а не символическими, святынями. Но потом джинна запихнули обратно в бутылку, на которой написали "яд" и закопали так глубоко, что пройдёт много поколений, прежде чем её снова обнаружат.

Один из вопросов, которые мы с Фрэнком обсуждали, был, где они теперь? Теперь, глядя на всё это с перспективы времени, куда все они делись?

Обратно на ферму, заключили мы. Куда же ещё? Им пришлось вернуться в кукушкино гнездо, снова влиться в комбинат, снова быть поглощёнными стадом. Как Сайферу, предателю в "Матрице", им пришлось подлизываться, чтобы вернуться обратно, и привести в порядок свои воспоминания. Однажды ночью Фрэнк говорил целых два часа о памяти и о том, как мы в собственной голове пересматриваем историю. Я помню, что в то время это звучало как изменчивость прошлого. Большой Брат имел способность навязывать себя жителям Океании. Возможно, Майя имеет такую же способность. Я помню, что думал об этом, или мне только кажется, что помню.

Но не все новоявленные божки подверглись репатриации. Некоторые нашли приют и общение в меньших сопутствующих стадах, свободно объединившихся под всеобъемлющим знаменем "Нью-Эйдж", но это было просто приятной суетой – все овцы в районе стада, не важно насколько далеко зашедшие, по-прежнему являются частью стада. Майя – хороший пастух, немного она потеряла голов, если вообще потеряла.

– И вот теперь, – говорил Фрэнк, – когда сорок лет спустя мы смотрим на это, что мы видим? Некоторые признаки импульса, повлиявшего на мир, несколько второстепенных революций – феминистская, сексуальна, расовая – но никакого нового мира из этого не получилось. Это не смогло пустить корни. Не было никаких шансов.

Другой мир возможен

«Сорок пять лет назад я пришёл к выводу, что ЛСД было самым великим когда-либо сделанным открытием». – Мирон Столярофф

«Опыт ЛСД обычно навсегда изменяет мировоззрение и основную ориентацию жизни всех, кто его испытал». – Ральф Метцнер

«Если мирская жизнь, свобода и поиск счастья не включают в себя права экспериментировать со своим сознанием, тогда Декларация Независимости не стоит и конопляной бумаги, на которой была написана». – Теренс МакКенна

«Мне видится, что ЛСД может сыграть по-настоящему важную роль в предоставлении существенной помощи медитации, направленной на мистические переживания более глубокой, обширной реальности. Такое использование полностью согласуется с сущностью и характером воздействия ЛСД как священного наркотика». – Альберт Хоффман

«ЛСД подорвало мрачную власть страдающей запором буржуазии, подобно ангельскому вестнику нового психоделического тысячелетия. С тех пор мы изменились, и уже никогда не будем такими же, так как ЛСД продемонстрировало, даже скептикам, что райские дворцы и сады лежат внутри каждого из нас». – Теренс МакКенна

«Ещё один аспект психоделического видения, который показался мне очень глубоким и проникновенным, это ощущение, что всё – живое, или по крайней мере, нет различия между тем, что мы называем живой и неживой природой». – Эндрю Вейл

«Я разделяю убеждение многих своих современников, что духовный кризис, охватывающий все области западного индустриального общества, может быть исцелён только изменением в нашем мировоззрении. Мы должны перейти от материалистических, двойственных убеждений, что люди и их среда обитания раздельны, к новой реальности всеохватывающего сознания, что включает в себя опыт эго, к реальности, в которой люди чувствуют себя едиными со своей животной природой и всем творением». – Альберт Хоффман

«Проблема психоделиков это проблема гражданских прав и свобод. Это проблема, касающаяся самых основных человеческих свобод: свободы вероисповедания и неприкосновенности индивидуального мышления». – Теренс МакКенна

«Если бы мы могли что-то понюхать или проглотить, что каждый день на пять-шесть часов могло бы устранить наше личное одиночество, примирить нас с нашими товарищами в пылающем восторге любви, и сделать жизнь во всех её аспектах не только ст'oящей, но божественно прекрасной и значительной, и если этот райский, преображающий мир наркотик имел бы такое свойство, что с утра мы бы поднимались с ясной головой и неповреждённой конституцией, тогда, мне кажется, все наши проблемы… были бы полностью разрешены и земля превратилась бы в рай». – Олдос Хаксли