Салли: Да.

Кейти: Можете ли вы абсолютно точно знать, что это правда — то, что он должен делать домашние задания?

Салли: Я плачу за его учебу в частной школе. Я знаю, что это правда.

Кейти: Да, но можете ли вы абсолютно точно знать, что это правда — то, что он должен делать домашние задания? Делает ли он домашние задания?

Салли: На восемьдесят процентов.

Кейти: Итак, предполагается, что «Он все время должен делать домашние задания на сто процентов» — это правда? Какова реальность? На сколько процентов он делал свои домашние задания на протяжении восьми лет?

Салли: На протяжении восьми лет? Он делал все только на восемьдесят процентов. Я что, должна быть довольна этим? Просто с этим согласиться?

Кейти: Дело не в том, согласны вы с этим или нет. Реальность такова, что он делает домашние задания на восемьдесят процентов. Я не говорю, что завтра он не сделает их на сто процентов, но на сегодняшний день реальность именно такая. Допускаете ли вы возможность просто принять это? Давайте посмотрим… В течение восьми лет… (аудитория смеется) вы спорили с реальностью и всегда проигрывали. Результатом были стресс, разочарование и депрессия. Давайте развернем все это.

Салли: Я раздражаю саму себя, когда не выполняю свою домашнюю работу и другие мои обязанности по дому. Да, это правда. Я так делаю. И тогда я действительно огорчаю саму себя. Итак. Я вижу, что ожидаю от него больше, чем сама реально делаю.

Кейти: Когда у вас появляется мысль, что он должен выполнять свои домашние задания и свои обязанности по дому, вспоминайте о развороте. Выполняйте вашу домашнюю работу и обязанности по дому на сто процентов. Возможно, именно ваш пример научил его делать свою работу на восемьдесят процентов? Или, может быть, вы выполняли работу на пятьдесят процентов, а он — на восемьдесят? Тогда он мог бы быть вашим учителем.

Салли: Это действительно так. Я поняла это. Я не дотягивала до ста процентов. Я также испытывала настоящую депрессию из-за своего сына в течение последнего года. Он не был таким ребенком, каким я хотела бы его видеть. Он все время болел и мало спал. Он не был счастлив. Он все еще недружелюбный ребенок. Он плачет, когда видит людей. Я испытывала от этого сильную депрессию.

Кейти: «Он недружелюбный ребенок» — это правда? Можете ли вы абсолютно точно знать, что это правда, что в глубине души он недружелюбный ребенок?

Салли: Нет.

Кейти: Как вы реагируете, когда появляется эта мысль о вашем ребенке?

Салли: Меня охватывает страх по поводу того, как люди будут к нему относиться в жизни. Мне представляется, что его жизнь будет тяжелой, потому что людям будет трудно любить его, и никто не захочет создать с ним семью из-за того, что он такой недружелюбный. У меня нет никакой надежды относительно него. «У него никогда не будет друзей» — вот что я чувствую. Вот почему у меня возникает депрессия, когда он при виде людей начинает плакать.

Кейти: Кем бы вы были без этой мысли?

Салли: Я была бы спокойной. Я любила бы его таким, какой он есть.

Кейти: С этой мыслью вы испытываете депрессию. Без этой мысли вы не испытываете депрессии. Итак, дорогая моя, понимаете ли вы, что это ваши неисследованные мысли, а не поведение вашего ребенка вызывают у вас депрессию? Понимаете ли вы, что он не имеет к этому никакого отношения? Предполагается, что «Он не должен плакать, когда видит людей» — это правда?

Салли: Нет.

Кейти: Какова реальность?

Салли: Он плачет.

Кейти: Как вы реагируете, когда верите в эту мысль, что он не должен плакать при виде людей, а он плачет?

Салли: Я испытываю депрессию. Я ощущаю грусть и замешательство. Моя мать говорит, что я порчу его. Люди говорят, что он странный. И тогда я думаю: «О нет! Он странный! Что-то с ним не так? Что-то со мной не так?» А когда он плачет, я обнаруживаю, что кричу на ребенка, чтобы он замолчал, отчего он плачет еще громче. Это совсем не действует. Он не перестает плакать.

Кейти: Итак, мы опять обнаруживаем, что депрессию у вас вызывает не его поведение. Это невозможно. То, что вызывает у вас депрессию, — это способ вашего мышления. Это естественно, если вы верите в мысль, что он не должен плакать, тогда как он плачет, и что его плач означает, что что-то не так с ним и что-то не так с вами. Вот что приводит к депрессии. Мы хотим, чтобы наши дети подтверждали, что они получают заботу — любовь, поддержку, одобрение, — которую мы им не даем. Другими словами, мы хотим, чтобы их поведение соответствовало нашему идеалу? Если вы в здравом уме, то плачущий ребенок — это просто плачущий ребенок. И вы остаетесь присутствующей в своих мыслях и действиях, которые проистекают из ясного, любящего ума. Так как же вы относитесь к своему ребенку, когда думаете, что он не должен плакать при виде людей?