Погранцов уже не было видно – рассосались по укрытиям. Из пяти полуторок я засек местоположение всего двух – остальные уже успели хорошо замаскировать, да и видимые спешно забрасывали срубленными ветками. Нашей главной ударной мощи – пушечного броневика – тоже нигде не было заметно. В общем, прорвавшихся немцев, если только к нам в гости пришла не вся танковая армия, ждал большой сюрприз.

Мы едва успели въехать в рощицу под сень молодых топольков, как на западном краю большого луга показались черные точки, быстро выросшие до размеров коробочек. Танки. С такого расстояния я не смог их четко идентифицировать, да, впрочем, особенно в типах немецких машин и не разбирался – мог отличить «Тигр» от «Пантеры» и слышал, что до них были «единички», «двойки», «тройки» и «четверки». Кто конкретно пришел сейчас по нашу душу? Что-то явно небольшое и с маленьким калибром. В количестве трех штук. За ними, совсем на грани видимости, двигалось еще что-то угловатое.

– Бегом из кузова! – прошипел подскочивший к полуторке пограничник с сержантской «пилой» на петлицах. – Замаскировать вас мы уже не успеваем!

Я «бегом», то есть с максимальной для болезного скоростью беременной черепахи, перевалился через борт и неловко плюхнулся рядом. Сержант схватил меня за руку и силком поволок куда-то вдоль опушки рощи, стараясь, чтобы наш маневр прикрывался чахлыми кустами. Наконец мы плюхнулись в неглубокий овражек, по дну которого протекал ручеек. Здесь уже сидели Барский и Альбиков. Рядом – четыре пограничника во главе с капитаном.

– Ну, чего там? – отдуваясь после «бега», спросил я.

– Три танка, две первых модели и одна вторая. Два полугусеничных бронетранспортера. Пяток мотоциклов с колясками. И еще «что-то» с антеннами на восьми колесиках, – не оборачиваясь и не отрываясь от бинокля, «доложил» Крюков.

– Функваген! – ляпнул я.

– Чего? – все-таки обернулся капитан.

– Машина с радиостанцией. Я такую пару дней назад видел. Сопровождала командира кампфгруппы. Цельного полковника.

– Ты думаешь, что здесь тоже может быть кто-то из старших офицеров? – Снова приник к биноклю Крюков, как будто собираясь непременно этих офицеров разглядеть и пересчитать.

– Откуда мне знать? – удивился я. – Чисто логически – что им тут делать? Могу предположить, что если они взяли с собой специальную радийную машину, то готовились выйти за пределы действия штатных бортовых станций.

– Дальняя разведка… – пробормотал Хуршед. – Это радует – основные силы могут быть довольно далеко.

– Передай нашему танкисту – пусть работает только после прохождения немцами ориентира «два»! – повернулся к одному из своих подчиненных капитан. – Запомни: ориентир «два», а не «один», как мы планировали первоначально. Немцев значительно меньше, чем рассчитывали.

Пограничник кивнул и, согнувшись, резво ускакал куда-то на фланг, искусно прикрываясь складками местности.

Немцы тем временем проехали еще метров триста и встали прямо на дороге. Или сбитый самолет заметили или грузовик, который не успели замаскировать. Сейчас они вышли из длинной тени и хорошо освещались солнцем, практически коснувшимся западной кромки леса. Я отчетливо, без всякой оптики, увидел, как из люка головной машины торчит голова танкиста в пилотке и больших наушниках. Немец вертел башкой во все стороны, прикладывая к глазам бинокль.

– Снять его? – негромко спросил командира один из погранцов, прикладываясь к снайперской «мосинке».

– Рано, – тоже негромко ответил капитан. – Он нас все равно не видит. Пусть даст отмашку на продолжение движения.

Немец сделал, видимо, какие-то выводы – башня его танка развернулась в нашем направлении. Громко протрещала очередь. Ого! Похоже, что у него там автоматическая пушка стоит. Впрочем, калибр у нее явно небольшой – размеры дула не впечатляют. Миллиметров двадцать от силы [30] . Впрочем, нам и этого хватит – мы ведь броней не защищены. Вот только куда он палит?

– Грузовик наш последний засек и обрабатывает его, – обронил капитан. – А еще надеется, что, если здесь кто-то есть, вызвать ответный огонь. А мы пока промолчим…

Танк дал еще одну очередь из пушки. Потом из-за «узкой и сутулой спины» головного вперед выехал танчик поменьше. Свернув на поле перед рощей, танкетка пропылила мимо нашей позиции к брошенному грузовику. Подъехав к несчастной полуторке на сто метров, немцы открыли огонь из башенного пулемета. Я со своего места не видел обстреливаемую машину, но представлял, сколько дыр в ней понаделали. Блин, так там же тело Макса Зеленецкого! Я растерянно оглянулся на Хуршеда.

– Спокойно, Игорь, спокойно! Вынесли мы тело твоего друга, не дергайся! – словно прочитав мои мысли, сказал сержант. – Пусть пуляют.

Внезапно весь немецкий разведотряд пришел в движение – танкетка осталась прикрывать фланг, а оба стоящих на дороге танка медленно тронулись с места, их торопливо догоняли стоящие до того в отдалении бронетранспортеры. Несколько мотоциклов вынеслись вперед, но тут же сбросили скорость. На этот раз гансы попались «правильные» – на каждой коляске стоял пулемет. Было видно, что немцы продолжают напряженно всматриваться в рощицу, опасаясь внезапного огневого налета. И как выяснилось через мгновение, опасались совершенно справедливо!