— Сладко баешь, — покачал головой Родерик. — Ох, сладко… Токмо про одну самую последнюю подробность упомянуть забыл: про молочные реки с кисельными берегами.

— Нет, Родерик, ты не прав… — вздохнул Дэвид. — Все это вполне реально. Хотя и не так весело и замечательно, как обещает нам господин герцог… Это называется переход от раздробленного феодализма к абсолютной монархии.

— А это хорошо или плохо? — осторожно осведомился Фили.

— Я бы сказал, друг мой, что это неизбежно.

— А еще я сделаю… — начал, было, герцог, но Янган бесцеремонно оборвал его:

— Да уймись ты, наконец! К Стевольту тебя доставим — вот ему лично и объяснишь со всеми подробностями, что сделаешь, когда вместо него станешь королем.

— Да будет тебе, Янган! — вступился за герцога Фили. — Красиво врет. Отчего бы не послушать?.. Продолжай, мил человек. Чего ты там еще сделаешь, когда королем станешь?.. Я вот тоже на досуге люблю на спине поваляться и об чем–нибудь этаком помечтать. Я бы, если б королем заделался, велел бы столб мраморный до неба поставить, а на верху столба сапог бы прикрепил.

— Зачем?! — поразился Родерик. — Зачем там сапог?!.

— А затем, — давясь смехом, ответствовал Фили, — чтобы все прохожие на этот сапог глядели бы и друг у друга бы интересовались: «А зачем он на мраморный столб высотой до небес свой старый сапог поставил?» И удивлялись бы они этому неимоверно!..

Наемники засмеялись.

— Продолжай, милорд герцог, продолжай! Внимательно слушаем…

Ратхар, словно очнувшись от сна, холодно оглядел всю компанию.

— Мне с вами не о чем разговаривать.

— А что ж так? — развел руками Родерик. — Почему мы тебе не любы? Презираешь ты нас, что ли? Столько о любви своей к народу говорил, а сам от народа отворачиваешься!

— Не хочу попусту трепаться, — отрезал герцог. — Верить вы мне не хотите, золото вам не нужно, на волю вы меня все равно не отпустите.

— Эт верно, — кивнул Родерик. — Вот эт ты верно заметил!

— А если так — о чем говорить? Вы же наемники, голь перекатная… Вам бы до завтрашнего дня дожить да золота побольше урвать — больше ничего не надо. То, что завтра вся страна развалится на части, а весь север майрагины захватят — разве вас это волнует? Да ни в одном месте!

— Ну, насчет майрагинов ты нам не заливай. Заместо тебя какой–нть другой герцог на севере будет…

— Никого там не будет, — со злостью процедил Ратхар. — Маркман подарит нелюдям все Приграничье. Северян, которые в Приграничье живут, он ненавидит, потому что они еще о своей чести не позабыли и легко за оружие возьмутся, если он вздумает в моей родовой вотчине своих людей посадить…

— Да Маркман–то тут при чем? — удивился Родерик и укоризненно покачал головой. — Ты говори–говори, да не заговаривайся! Стевольт у нас король, забыл, что ли?.. Он и будет решать, кто твоим Приграничьем опосля тебя править станет.

— Обжора уже давно ничего не решает, — возразил Ратхар. — В этой стране два лагеря, два человека, которые могут и стремятся занять давно уже пошатывающийся под задницей Стевольта королевский трон. У Стевольта нет наследника мужеского пола. Либо я одену корону, либо граф Маркман, неужели не ясно? Если корона достанется мне — я сделаю все, чтобы сохранить королевство, приумножить его богатство и славу. Если королем станет Маркман… настанут очень тяжелые годы. Север захватят майрагины, в остальных областях установятся такие порядки, что люди будут бежать оттуда не семьями, как сейчас, а целыми деревнями…

— Для чего, — полюбопытствовал Дэвид, — графу Маркману отдавать Приграничье этим вашим… как их?.. майрагинам?

— Он заключил с ними договор, — пожал плечами Ратхар. — Впрочем, вы мне все равно не поверите…

— Верно, — снова согласился Родерик. — Не поверим. Или врать будешь, будто майрагины к тебе на поклон ходят?

— Нет. — Ратхар качнул головой. — Не ходят… Дело в том, что во время войны мне удалось захватить в плен майрагинского короля. Поэтому и войну так быстро закончили. Он все это и рассказал.

— Да уж, — хмыкнул Родерик. — Тому, что вы с ним поладили, поверить нетрудно. Сказывают, будто бы в тебе самом кровь майрагинская имеется…

— Я этого и не отрицаю, — спокойно ответил герцог. — На севере половина благородных семей с ними в отдаленном родстве состоит. Только вот уже триста лет никаких смешанных браков между людьми и майрагинами не было…

— А почему? — спросил Дэвид.

— Это длинная история… — Ратхар снова покачал головой. — Если вкратце, то произошел в их среде переворот. Они и раньше–то людей не слишком любили, а с тех нор, как сменилась правящая династия, вовсе считают не выше животных… Не только людей, но и гномов, и других существ, разумом наделенных…