— Спасибо, — Юля спрятала бумажку, — а как его зовут?

— Это вы с ним сами решите. Извините, — Алексей повернулся к ожидавшей его девушке, видимо, такой же неумехе, но все-таки сказал на прощанье, — заходите потом, расскажете.

— Обязательно, — Юля направилась к лестнице.

Из библиотеки она выскочила быстро, но на крыльце остановилась. …Надо ж еще как-то убить целый день, а ничего не хочется делать. Я теперь только и буду думать, откроет мне колдун что-нибудь или нет… конечно, пойду я сейчас искать Пашке туфли, как же!.. И дома с ума сойду до вечера!..

Юле захотелось отвлечься от своих фантазий, пока те, либо не подтвердятся, либо не исчезнут навсегда, оставив ее один на один с безрадостным настоящим. А как это сделать?.. Кроме бухгалтера Наташи, еще не канувшей в небытие, как остальные былые подруги, никаких идей не возникало.

…Наташка, небось, трудится… — тем не менее, она нашла в мобильнике номер, которым еще не пользовалась ни разу.

— Юлька, привет! — раздался в трубке веселый голос, — я аж глазам не поверила! Какие-то проблемы?

— Почему сразу проблемы?.. — опешила Юля.

— Ну, как же, — Наташа засмеялась, — если человеку звонят раз в год, значит, возникли проблемы, которые он может решить.

— Да как тебе сказать… — Юля подумала, что у нее действительно есть проблема, которую Наташа может решить, но это ведь хорошая проблема, — скучно мне, — сказала она, — ты дома или на работе?

— Да дома! Приезжай прямо сейчас! У нас тут очень кстати небольшой праздничек наметился! Ты где находишься?

— На площади.

— Так тут пешком пятнадцать минут! Запоминай.

Дослушав «инструкцию», Юля закрыла трубку. Наташин голос еще звенел в ушах, и настроение от этого подскочило так, что вытеснило не только прошлые, но и нынешнюю жизнь. …Если праздник, это ж надо подарок… а кому — ей самой, мужу, ребенку?.. Блин, перезванивать неудобно… ну и ладно, отдам деньгами — пусть сами решают…

Кураж заставил Юлю перебежать дорогу прямо перед рванувшимся на зеленый свет потоком машин; на площади она чуть не попала в объятия скейтбордистов, лихо гонявших вокруг памятника Ленину; чуть не сбила двух мужиков в костюмах и галстуках, чинно шествовавших в областную администрацию. …Господи, куда я несусь?.. Я ж еще не к колдуну еду!..

Улица, где жила Наташа, ей всегда нравилась. Много лет назад ее сделали пешеходным бульваром и теперь, среди изрядно подросших деревьев, стояли скамейки, на которых уютно соседствовали блаженные старушки, беззаботная молодежь с неизменными банками пива, мамаши, зорко следившие за бегающими и визжащими чадами; художники торговали здесь картинами, а длинные столы коллекционеров всех мастей были завалены «бесценным» старьем. Все они знали друг друга и весело переговаривались, создавая атмосферу всеобщей доброжелательности.

Юля дошла до дома, носившего в народе название «гармошка», но только теперь поняла его смысл — раньше ей не приходило в голову задуматься об этом, а он действительно был длинным и угловатым, напоминавшим растянутые меха; вошла в подъезд; поднявшись на второй этаж, позвонила. За дверью раздался собачий лай и громкий Наташин голос:

— Володь, открой! У меня руки грязные!

Через минуту дверь распахнулась, но, помня о собаке, Юля продолжала стоять на пороге. Во вспыхнувшем свете она увидела обшарпанный коридор и парня с длинными волосами, собранными в хвост; рядом вилял хвостом пятнистый длинноухий пес (хотя Юля и не разбиралась в породах, но в кино с такими зверями обычно ходили на охоту). Чуть дальше, высунувшись из комнаты, мальчик лет восьми с любопытством разглядывал незнакомую тетю. Никаких признаков праздника Юля не услышала; разве что негромкая музыка, но и та была совсем не зажигательной, а запах жареного мяса, доносившиеся с кухни, мог относиться, как к празднику, так и к обычному дню — все зависело от уровня достатка.

— Я — Володя, — представился парень, — проходите.

— Юля, — она переступила границу, но собака, по-прежнему виляла хвостом, да к тому же принялась тыкаться ей в ноги мокрым носом.

— Не бойтесь, — Володя махнул рукой, — он не кусается. Хук, на место!.. Я в юности боксом занимался, — пояснил он нетрадиционную кличку.

Хук поджал хвост и понуро поплелся вглубь квартиры; голова ребенка тоже исчезла, видимо, не узрев у тети никаких подарков. Юля опустила взгляд в поисках тапочек, но Володя скорчил смешную гримасу.

— Не разувайтесь, у нас сегодня тут такой бардак. Идемте.

Двигаясь по длинному коридору, Юля мельком заглянула в одну из комнат — на облезлых стенах пестрым панно висели картины; они же лежали на полу, пачками стояли вдоль стен, разобранные по форматам. На столе валялись искореженные тюбики с красками; рядом мольберт; в углу без всяких полок были сложены книги (поразительно, как штабель высотой в полкомнаты до сих пор не рухнул). На подоконнике стоял старый магнитофон, из которого слышалась та самая ненапряжная музыка. …Бардак — это слишком мягкое слово, — подумала Юля, — хотя, с другой стороны, может, так и должно быть, если у тебя муж художник?..