— Уже поздно, — сказала я, отворачиваясь от Блейна, чтобы он не мог видеть моих дрожащих губ.

Я уселась на пассажирское сиденье и потянулась за ремнем безопасности.

— Мне лучше вернуться домой.

— Да. Ты права.

«Я знаю, что права, Блейн. Не важно, насколько сильно я жалею, что не могу быть нормальной».

Я услышала, как он открыл дверцу и выпрыгнул, чтобы запереть кузов грузовика. Дождь прекратился, но внутри меня бушевал ураган. Блейн вернулся и молча завел мотор. Упрямая слеза скатилась по моей щеке, но я быстро ее смахнула. Это были слезы бессильной злости. В тот момент я ненавидела себя больше, чем когда-либо. Я бы отдала все, что угодно, лишь быть кем-то другим, кем-то нормальным для Блейна.

Мы подъехали к моему дому в полном молчании. Блейн отстегнул ремень безопасности, но прежде, чем он открыл дверцу, я остановила его, схватив за предплечье.

— Не выходи, — произнесла я.

Блейн поднял руку, переплетая наши пальцы. Он смотрел на меня в ожидании, прокручивая во рту штангу, ту самую, которую я недавно втягивала к себе в рот и желала ощутить снова.

— Блейн, — начала я, прикусив губу зубами, — то, что я сказала... это не имеет к тебе никакого отношения. Ты мне на самом деле нравишься, и я должна была сказать те слова прежде, чем мы бы все испортили. До того, как наши отношения измажутся в дерьме, даже не начавшись.

— О чем ты говоришь, Ками?

Я сделала глубокий вдох, уставившись глазами на наши переплетенные пальцы. Я хотела выдернуть свою руку и убежать. Спрятаться в своей комнате на неделю, залечивая там боль своего сожаления. Но еще я хотела прикасаться к Блейну. Мне это было просто необходимо. Я не могла понять, почему эта потребность была столь сильна.

— Когда я говорила, что я не та девушка, которую ты ищешь, то не врала. Я не та. И никогда ею не стану. Я никогда не смогу дать тебе больше, чем то, что есть сейчас. Да ты и сам не захочешь большего. Поверь мне, не стоит этого делать.

Я с трудом подавила рыдания, когда заглянула в его теплые карие глаза и увидела в них растерянность. Наконец, смирившись, Блейн отпустил мою руку. Но мы еще не закончили разговор. Сначала он расстегнул свой ремень безопасности, потом наклонился, чтобы расстегнуть мой и притянул к себе.

— Ты не права, — прошептал он в нескольких сантиметрах от моих губ. Одной рукой он обнял меня за талию, захватывая в плен мое тело, а другой зарылся в мои, все еще влажные распущенные волосы. — Ты очень не права. И я докажу это тебе. В один прекрасный день я заставлю тебя в это поверить.

— Это невозможно, — ответила я, удерживая его взгляд.

— Это не так, Ками. Просто рядом с тобой не было мужчины, способного остаться и показать, насколько ты ошибаешься. Ты распугала их всех до того, как они смогли это сделать. Но уверяю тебя, я не испугаюсь. Я не испугаюсь чего бы то ни было, что, как ты считаешь, заставит меня уйти. Я не брошу тебя.

— Сейчас, возможно. Но, в конце концов, ты уйдешь, — пробормотала я, отталкивая его, чтобы он не заметил моих слез. Никто не любит плакс.

Я схватила свою сумочку и, не поднимая головы, открыла дверцу грузовика.

— Эй, — позвал он перед тем, как я успела выскочить.

Я не поднимала взгляд от тротуара, боясь проиграть, если еще раз на него посмотрю.

— Я не шучу, Ками. И докажу это тебе. Я не боюсь, и ты тоже не должна.

Я не ответила, а только кивнула. Затем свесила ноги из кабины и спрыгнула вниз. Я уходила от единственного мужчины, которого когда-либо желала. Мужчины, нарушившего мой покой и спасшего меня своими объятиями.

Блейн. Слишком красивый мужчина, которого я боюсь полюбить.

Она врала.

Говорила абсолютную чушь.

А я повел себя как полный идиот, позволив Ками меня покинуть. Я должен был остановить ее и не позволять уходить. Но задержать ее было не в моих силах, независимо от того, насколько сильно ей это было необходимо. Я не смог заставить ее поверить в то, что я отличаюсь от всех тех парней, которые от нее отвернулись.

Но я мог бы ей доказать, что я другой и сделать для нее то, что другим не удалось.

Если бы я только знал, в чем дело.

С тех пор, как она выпрыгнула из моего грузовика в понедельник ночью, я не мог нормально спать. Не мог выкинуть из головы ее грустные зеленые глаза. Я не переставал думать о ее миниатюрном теле в моих руках, о том, как ее полные губы двигались вместе с моими, о том, какая она на вкус, о стонах, которые она издавала, извиваясь у меня на коленях, пока я легкими движениями ласкал ее соски.