Шрифт:
Из всего этого строился «минимум» его жизни — его пятилетка.
«— Ты улыбаешься? — писал он А. Караваевой. — Но иначе не может быть. Врачи тоже улыбаются растерянно и недоумевающе. И все же долг прежде всего. Потому я — за пятилетку как минимум».
Островский просил А. Караваеву обратиться от его имени к критикам и призывал «открыть большевистский обстрел» первых пяти глав его романа. Он предупредил, что ждет суровых слов: «Мне можно и нужно говорить все, лишь бы это было правдой».
Всеми мыслями своими он обращен в завтрашний день. «Я достиг наибольшего счастья, какого может достигнуть человек, — пишет Островский 15 сентября. — Ведь я, вопреки огромным физическим страданиям, не покидающим меня ни на одни миг, просыпаюсь радостным, счастливым, работаю весь день в ночи, закрывшей мне глаза. Яркими цветами солнца сверкает вокруг меня жизнь». И он, влюбленный в солнечную советскую жизнь, считал себя неоплатным должником перед нею.
Если бы не новые, ожесточенные приступы болезни, он бы счел себя вознагражденным сверх меры.
Первого октября 1935 года днем его навестили брат и сестра Ленина — Мария Ильинична и Дмитрий Ильич Ульяновы. Встреча с ними оставила глубокий и светлый след в душе Островского. Уходя, Мария Ильинична сказала:
— Работайте спокойно. Партия помнит и постоянно заботится о вас.
А поздно вечером в комнате раздался телефонный звонок. Просили лично Островского. Екатерина Алексеевна поднесла к его уху трубку.
— Да, это квартира Островского. Откуда говорят? Из редакции «Сочинская правда»?
Наступила пауза. В трубке звучал чей-то голос.
«Лицо Николая Алексеевича изменилось от непередаваемого выражения радости и изумления, — пишет очевидец М. К. Павловский. — Он на минуту отнял трубку от уха.
— Мамуся, — обратился он к матери прерывающимся от волнения голосом. — Мамуся, редакция передает, что по радио получено сейчас из Москвы известие о награждении писателя Островского орденом Ленина.
На миг все застыли от изумления и неожиданности. А затем счастливая мать крепко обняла и первой горячо поздравила любимого сына с великой наградой и честью, выпавшей на его долю» [106] .
106
Из воспоминаний М. К. Павловского. Архив Сочинского музея Н. Островского.
Утром 2 октября появились газеты. На первых страницах было напечатано постановление Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР: «Наградить орденом Ленина писателя Островского Николая Алексеевича, бывшего активного комсомольца, героического участника гражданской войны, потерявшего в борьбе за Советскую власть здоровье, самоотверженно продолжающего оружием художественного слова борьбу за дело социализма, автора талантливого произведения «Как закалялась сталь».
Москва. Кремль. 1 октября 1935 г.».
Прибывали поздравительные телеграммы и письма: от ЦК ВЛКСМ и ЦК ЛКСМУ, от комсомольских коллективов, рабочих и общественных организаций, писателей и читателей…
«Приветствую и вместе поздравляю вас с получением ордена Ленина, — писал М. И. Калинин. — От души желаю, чтобы эта награда послужила Вам источником прилива новых сил для Вашей столь полезной работы для народов Союза».
«Поздравляем с высокой наградой. Горячо приветствуем», — писали М. И. и Д. И. Ульяновы и Н. К. Крупская.
Островский откликнулся письмом, обращенным к гениальному вождю и учителю — товарищу И. В. Сталину. Он не искал слов для этого письма; они возникли сразу и шли из глубин души его:
Письмо М. И. Калинина к Н. Островскому.
«Дорогой, любимый товарищ Сталин!
Я хочу сказать Вам, вождю и учителю, самому дорогому для меня человеко наградило меня орденом Ленина. Это — высшая награда. Меня воспитал Ленинский комсомол, верный помощник партии, и, пока у меня бьется сердце, до последнего его удара, вся моя жизнь будет отдана большевистскому воспитанию молодого поколения нашей социалистической Родины.
Мне очень больно подумать, что в последних боях с фашизмом я не смогу занять своего места в боевой цепи. Жестокая болезнь сковала меня. Но с тем большей страстью я буду наносить удары врагу другим оружием, которым вооружила меня партия Ленина — Сталина, вырастившая из малограмотного рабочего парня советского писателя.
Островский.
Сочи, 2 октября 1935 г.»
Эти дни стали праздником.
Островский рассказывал потом:
— Вот уже несколько дней, как моя квартира — скромный, маленький домик — превратилась в настоящий штаб. Звучат бесконечные телефонные звонки, подъезжают машины, давнишние товарищи отзываются со всех концов нашей необъятной страны, шлют горячие, прекрасные письма. О чем говорит все это? Это говорит о том, что в нашей стране каждый боец, на каком бы участке он ни работал, окружен вниманием и любовью и его достижения радостно приветствует вся родина… Академия художеств командировала тогда в Сочи своего воспитанника — молодого художника Яр-Кравченко; он был первым и единственным, кто рисовал живого Островского.