Информация, полученная от командира корейской команды Линь Има о Хранилище Судного Дня, просто невероятна. Но сил верить или что-то опровергать сейчас попросту нет ни у кого из нас. Переносить недуг все сложнее. Напряжение на пределе. Все подозрительны и в основном молчаливы. Господи! Помоги нам доплыть! Не оставь в последнем рывке, ведь не зря же мы…

Не зря же мы…

Господи. А что же будет, если там ничего нет. Только пе?гел и пустота. Как везде.

Прочтут ли это когда-нибудь…»

На следующее утро на горизонте, придавленном тучами, появился прикрытый рассветной дымкой далекий чилийский берег. Двигались осторожно, сбавив обороты, чтобы не дай бог не прозевать оставленные Ежи координаты.

— Есть, капитан, — наконец услышал дежуривший на мостике Тарас. — Это здесь. Кажется, приплыли.

— Стоп машина!

Не рискнув подходить вплотную к берегу, смотрящий в бинокль Тарас приказал остановиться в полутора километрах от суши. Пока готовились спускать лодки, встал вопрос о транспортировке в лаборатории поваров и Савельева. Им первая помощь требовалась как можно скорее. В результате было решено переправить их на отдельной лодке, приготовив для этой цели носилки.

— Ну и как настрой, приятель? — расправляя выданный противогаз, попытался подбодрить явно нервничавшего Зэфа Макмиллан.

— Не знаю, бро. Не уверен, — пробубнил здоровяк. — Может, я тут это, пересижу, пока вы сплаваете?

— Не выйдет. Видишь, даже поваров с Савельевым с собой берут. Да не дрейфь ты, — он по-дружески хлопнул приятеля по плечу. –

— Мы же вместе. Сколько лет мы с тобой не видели под ногами ничего, кроме снега и ледышек, а? Двадцать!

— Вот это-то меня и смущает, — продолжал сомневаться Мичиган. — Там-то все, как-никак, привычное было, знакомое. Какая она, новая земля?

— Есть только один способ это проверить, брат, — ответил техасец, спускаясь в лодку. — За мной! Шоу начинается!

Лере не очень хотелось оказаться с Батоном в одной упряжке, но делать было нечего. Чучундра в этот раз осталась на «Грозном» составлять компанию Тахоме, в последние дни просто прикованной к камбузу. Антидот девушка пообещала ей привезти, хотя и так было ясно, что после обнаружения «Дигнидада» обязательной вакцинации подвергнется весь состав субмарины.

Пока Лера помогала Мигелю облачиться в непривычный мешковатый ОЗК [37] и торопливо заплетала тонкую косу, которую, несколько раз обмотав вокруг головы, спрятала под шапкой, все остальные места в лодках были давно разобраны.

Держа одинаковую дистанцию, резиновые суденышки, вытянувшись гусеницей, неторопливо двинулись в сторону берега. Это напомнило Лере ее первую вылазку на Африканский берег. Тогда Паштет, Треска и Савельев тоже были с ними. Из-за ее глупости они, наплевав на осторожность, смело отправились вызволять заблудившуюся в джунглях девчонку из лап кровожадного туземного царька. Были они и сейчас. Только вот… Девушка обернулась назад, где в прицепленной посреди каравана «резинке» покачивались носилки с больными друзьями. Снотворное и болеутоляющие еще продолжали действовать. Но из приоткрытого рта метеоролога, криво сбегая по небритой щеке на дно лодки, продолжала сочиться буроватая жидкость.

— Ты на фига с «эргэдэ» на рожон полезла? — не оборачиваясь, буркнул сидевший впереди Батон. — Все мало приключений? На геройство опять потянуло. Сам бы управился.

— Я видела, — язвительно ответила ему в спину Лера.

— Ничего ты не видела. Везение долго спускать не будет.

— Не надо сейчас об этом, хорошо? — девушка украдкой принюхалась. Алкоголем от охотника не несло. Значит, проспался.

Но от этого Батон не стал менее злым и ершистым, а значит, опасным.

— А ты куда смотрел? — продолжал ворчать работавший веслом Батон, косо зыркнув на сидевшего рядом с Лерой Мигеля. — Тоже мне ухажер, ммать.

— Я вообще-то патроны хотел принести, — парировал гребущий с другого борта священник, которому выдали противогаз, химзу и даже кобуру со «Стечкиным» и двумя дополнительными магазинами в кожаных ременных футлярах. — И почему вы вечно на всех кидаетесь?

— Не твоего ума дело. Хм. Много бы ты нанес… Стрелять-то хоть умеешь, чудила?

— Доводилось, — уклончиво ответил священник. — Немного.

На самом деле чилиец стрелял всего несколько раз в жизни. Первый раз в армии. Второй во время памятной бойни десять лет назад, в две тысячи двадцать третьем, когда с мыса Горн через Королеву Мод мигрировали стаи мутировавших пингвинов, и ему пришлось присоединиться к обитателям О.А.К., дабы дать отпор не знающим пощады, прущим сплошной черной массой чудовищам. Сколько собак они тогда потеряли. Людей — еще больше. В той схватке жестоко погибли и родители Леры, чета Степановых. Не спасли. А вот как судьба свела…

— Держи! — крикнул тогда Макмиллан, перекидывая ему двустволку и кожаный патронташ со сверкнувшими в петлях пузатыми капсюлями двенадцатого калибра. — Ты же вроде в армии был? Не знаю, как у вас, священников, с кодексами, но сейчас лишний ствол не помешает, приятель! Этих тварей просто тьма-тьмущая, так что не жалей свинца!

Бой был горячим, и Мигель дрался вместе со всеми. Новый мир, новые правила. Человек во все времена бросал вызов природе, только теперь все было наоборот. Природа не вызывала, а старалась добить. И священник сражался. Защищая себя и помогая другим, в считаные секунды пропитав рясу кислым привкусом ружейного пороха. Снег стал алым от протапливавшей его горячей человеческой и звериной крови. Мигель до сих пор иногда чувствовал фантомный отклик удара приклада в плечо. И вот в его руках снова оказалось оружие. Пусть и не такая мощная, как немецкий двухзарядный «Merkel 40Е», все-таки эта машинка тоже была призвана нести смерть.