А неопределенность всегда раздражала Риту Свои.

Но вот сейчас, она сидит с кумиром миллиарда девушек по всему миру, попивая дешевый кофе и понимая, что его красивая физиономия и прекрасное тело в данный момент ей так же безразличны, как льды Северного полюса.

Постепенно начиная приходить в себя, Рита глянула на юношу. Тот тоже был бледен, почти синего цвета. Ярко-зеленые глаза лихорадочно блестели, он тяжело дышал, постоянно облизывая губы, которые от этого становились совершено сухими.

Рита вдруг вспомнила, что он так ничего и не ответил на ее слова благодарности. Кажется, даже вообще их не услышал. Его взгляд был почти безумным.

А водитель-охранник застыл за рулем в монументальной позе каменной статуи, явно не умеющий даже думать без приказа своего юного начальника.

Рита решила брать дело в свои руки, пока кто-нибудь на самом деле не сошел с ума. Или не задохнулся в этом автомобиле, ставшим филиалом адского пекла, хотя на улице было всего лишь плюс двадцать.

– Так, думаю, будет лучше отвезти тебя домой, – Рита открыла окно и с радостью вдохнула свежий воздух. – Но по дороге завезите меня, пожалуйста. Она четко сообщила водителю свой адрес, сделав вид, что Гарри его, конечно же, не знает.

Слегка дрожащим голосом юноша поддержал ее инициативу – и почти полностью отключился на все время поездки.

Уже выходя из машины, она заколебалась. Ей хотелось как-то ощутимее поддержать впавшего в ступор юношу. Но понимала, что если она на глазах охранника обнимет, или, не дай Бог, поцелует его, это будет немедленно доложено «высшему начальству», то есть, самому Адаму Джонсону. А он был все-таки миллионером, и ссориться с таким богатым человеком Рита не собиралась.

Вздохнув, она сдержала порыв, невнятно что-то пробормотала, должное обозначать благодарность, и просто пошла по дороге, ведущей к ее дому.

Не оглянувшись.

Совершенно незаметно наступил вечер, пронзивший холодом весь дом. Она даже не стала включать обогреватель, так как боялась, что от тепла ее может стошнить. Сама мысль про огонь и тепло вызывала у нее дрожь отвращения.

А еще по очереди позвонили Фрэд с Трэйси и сообщили, что фотографии готовы и даже придуманы душераздирающие надписи к ним.

А ей осталось только написать статью.

Голос Трэйси был, пожалуй, сочувствующий. Ну, конечно же, она ведь видела фотографии. А Фрэд лучился восторгом и экстазом – ему все было нипочем.

Напившись успокоительным и поставив перед компьютером большой стакан и бутылку с минералкой, она стала писать, глядя в синеющее небо, почти закрытое ветвями дерева.

Ей хотелось бы писать механически, отстраненно, но образы получались слишком яркими. Намного ярче, чем ей бы хотелось.

И картины, словно ожившие образы, вставали перед ее внутренним взором. А произошедшее прокручивалось, словно повторяющиеся пытки в древних застенках Инквизиции.

К концу статьи ее снова стало мутить. Отправив ее факсом все еще сидящей в офисе Трэйси, для завтрашнего номера – его решили спешно выпустить завтра, хотя до пятнадцатого апреля было еще две недели, – она расслабилась, словно обмякнув на удобном вертящемся мягком стуле.

Ей показалось, что из нее выпили все соки.

«По крайней мере, надеюсь, что начальник будет доволен. Вампир он редкостный», – с невеселой кривой улыбкой подумала она. «Может, попьет моей кровушки – и успокоится? Ага, как же! Ему это слишком нравится. Три месяца… Мне кажется, я сойду с ума! А ведь я еще не просидела с ним ни дня в офисе! И мне почему-то кажется, что он не позволит мне сидеть дома и писать статьи, даже при наличии домашнего компьютера, факса и других технических прелестей. Слишком уж он жаждет видеть меня», – ее передернуло.

Вздохнув, она буквально поползла на кухню, отнесла чашку и поставила ее в раковину. Затем долго мыла, почти не замечая, что делает. Струи почти ледяной воды, скользящие по коже рук, как-то успокаивали.

Затем она отправилась в ванную и долго мылась в душевой кабинке, стараясь забыть и забыться.

После дневного нервного срыва она чувствовала, как постепенно накатывает усталость.

Женщина чувствовала себя совершенно истощенной.

Несмотря на то, что она была вымотана, всю ночь ей снились кошмары. Как следует уснуть она смогла только под утро – и через два часа ей уже пришлось вставать.

Первый рабочий день с новым шефом. Уже от одной этой мысли можно было сойти с ума и покончить с собой в приступе утренней депрессии.

С трудом поднявшись, она поплелась в душ, где зеркало продемонстрировало ей привычные уже синяки под глазами и мятую физиономию.

«Прекрасно! У Джона Вэйна теперь появится еще больше поводов меня унижать и тыкать моим потрепанным видом!» – с тоской подумала она, залезая в душевую кабину.

Прохладный душ немного привел ее в чувство. Она всегда успокаивалась, глядя, как стекает вода по пластмассовым стенкам душевой кабины. Ароматный гель с запахом вишни придавал коже необходимую мягкость, а телу – легкость. Возможно, это была лишь сладкая иллюзия самовнушения – но почему бы и нет?