Шрифт:
– Верь, Борис, и все будет хорошо…
– Хочется верить, Лада, очень хочется, но… бывают моменты, когда я теряю в себя веру и ловлю себя на «зверином»… Оно выскакивает вдруг неожиданно для меня самого… Чистота этой девушки… иногда… рождает во мне какое-то звериное желание осквернить, развратить… Впрочем, это случалось раза два… обыкновенно же этого не бывает… Вообще, все это для меня ново: такое юношеское боготворение, романтизм… Ходил с ней в собор и молился… и верил в Бога! Хоть несколько минут да верил… Она, знаешь, религиозна, и это отражается на моей душе…
– Ее любовь, Борис, очистит твою душу… В ней твое спасение…
– Дай, Лада, руку… поцеловать. Какая ты хорошая, добрая!.. И ничего этого я раньше не замечал и не ценил…
– Ты ей ничего не говорил о нашей… наших отношениях?
– Нет, Лада, не хватает духу…
– И не надо. Зачем? Только смутишь, загрязнишь… Мы должны все это забыть. Точно ничего не было. Хорошо?
– Хорошо. А ты сможешь это сделать… сама-то?
– Смогу. Я хочу любить тебя только, как своего брата… У меня не было братьев, и я всегда жалела об этом. Ну, вот… ты – брат.
Вернулись домой оба необыкновенные: точно всю жизнь давали только одну радость друг другу. У стариков даже появилась надежда, что все снова устроилось. Только бы уж вела себя иначе! Но уехал Борис, и Лада снова стала уходить в лес под предлогом пасти козу и снова возвращалась странной и загадочной: напоминала жену, которая обманывает мужа. Старик решил откровенно поговорить с дочерью. Так честная, порядочная женщина делать не может. Однажды, когда Лада вернулась со свидания расстроенная, с заплаканными глазами, отец зашел к ней в комнату:
– Вот что, Лада… Долго я молчал, но больше не могу…
– Ну что вам от меня нужно? Не даете мне жить…
– Постой, не волнуйся!.. Ты знаешь мои взгляды: я все могу простить и все понять, но… мне тяжело… Не воображай, что мы с матерью слепы и ничего не видим… Я не могу! Я требую, чтобы ты изменила свое поведение!
– Поведение?.. Я, папа, не в гимназии… и мне пятерок за поведение не надо.
Отец вспылил. Тихоня, а такая дерзкая на слово. Пусть знает, что ему все известно:
– Ты думаешь, что я не знаю, куда ты ходишь с твоей козой? Ты ходишь на свидание к любовнику. Я знаю, с кем ты связалась…
Лада вспыхнула:
– Да, да… к любовнику! И сегодня вы его увидите: он придет ко мне ночевать. Довольны?
Что она говорит? Старик даже растерялся. Несколько мгновений стоял молча, пожирая испуганными глазами смеющуюся сквозь слезы Ладу, потом круто повернулся и вышел, сердито хлопнув за собой дверью…
Не давалось людям в эти страшные дни счастье. Если им удавалось поймать эту сказочную «Жар-птицу», то не удавалось удержать: вырывалась, оставляя несколько перышек из хвоста. Дорожили, берегли эти перышки, но налетал «ветер с пустыни» и уносил перышки, или они тускнели в грязных, испачканных слезами и кровью руках человеческих…
Недолго продолжалась сказка ладиной любви в хаосе. Такая коротенькая и яркая сказочка, перышко из хвоста «Жар-птицы». Вспыхнуло и потухло… Несколько свиданий прошло ярко и красиво, окутанные тайной, забвением и красотой воскресших призраков прошлого. Но сменились яркие солнечные дни пасмурными осенними, закипело море хмурыми тяжелыми волнами, свинцовое небо упало над ним и бесконечные вереницы темно-сизых туч поползли из-за горизонта, гонимые злыми ветрами. И вот унесли коротенькое счастье в хаосе. Точно догорел костер…
– Володечка, ты что сегодня такой печальный?
– На меня нападает тоска… Особенно по вечерам… Может быть, на меня так действует морской прибой, этот рев моря… Слушаешь его, и начинает казаться, что весь мир вымер и ты один остался на всей земле. И приходят в голову разные вопросы… о жизни вообще. Знаешь, как я себя называю? – Замаринованный покойник!.. Или еще: зверь в клетке. Это очень похоже… Только теперь я понял несчастных зверей в зоологических садах. Если бы они догадались и сумели, они все, конечно, покончили бы самоубийством…
– Я приходила бы к тебе чаще, но за мной следят, и я боюсь… Тебе скучно тут… Но что же делать?
– Дело в том, что от себя никуда не спрячешься… и всего менее именно в одиночестве… Если бы еще книг побольше достать, – может быть, забывал бы о себе, а то…
– Я просила Бориса привезти мне книг, но он забывает…
– Да, ему теперь не до книг… Не была Вероника?
– Нет. Скоро они должны приехать…
– Женится, что ли?
– Да.
Владимир вздохнул и задумался. Сидели и молчали. Казалось, что не о чем говорить. Владимир походил по дворику, приостановился около Лады, погладил ее по голове и сказал: