— Поглядим ещё.

Кевин возвратился к своей команде:

— Давайте просыпайтесь! Просыпайтесь!

А вот Лайам с Эйданом никогда не злились, если скажешь что-нибудь про их папаню.

Игра затягивалась. Эйдан устал комментировать. Темнело. К вечернему чаю игра заканчивалась. Стоит Джеймсу О'Кифу опоздать к чаю, и его маманя отдаст его порцию коту. Однажды он даже прокричала на всю улицу (Джеймс О'Киф прятался за изгородью):

— Джеймс О'Киф! Ещё минута, и твои рыбные палочки у котика в кормушке!

И он побежал домой. Потом, правда, отбрёхивался, что решил: к чаю будут не рыбные палочки, а рубленое мясо с репой. Врал небось. Джеймс О'Киф был самый большой враль в Барритауне.

Двадцать семь — двадцать три; мы выигрываем.

— Даю вам честное слово, — комментировал Эйдан, — Роджер Хант создаёт проблемы защите шотландцев.

Роджер Хант — это наш Синдбад. С ним не справиться, потому что он малявка и хорошо ведёт мяч. Кевин неплохо ставит подножки, но игра идёт на дороге, и бояться Синдбаду нечего. Сбить с ног легче того, кто одного с тобою роста. И ещё: Синдбад никогда не забивает гол сам. Передаёт мяч тому, что не промахнётся — мне, например, — я забиваю, и вся слава достаётся мне. Вот и сейчас — двадцать один гол мой. Семь хет-триков.

— А почему называется «хет-трик»?

— Потому что для хет-трика надо уметь хитрить.

Играешь за команду Ирландии — надевай кепи. Кепи — это вроде школьной шапочки с именем и фамилией. У английских кепи сверху такая штука, как шнур у папани на халате. Кепи можно даже и не носить. Ставишь в такой специальный ящик со стеклянными дверцами, и гости, когда приходят, любуются на кепи и на медали. Когда я болел, мне разрешали надевать папин халат.

Команду «Барритаун Юнайтед» придумал мистер О'Киф. Мистер О'Киф мне нравился. Они разрешал нам называть его по имени: Томми. Поначалу это казалось диким. Джеймс О'Киф, естественно, не называл его Томми, да и из нас никто не осмеливался, тем более в присутствии миссис О'Киф. И не потому, что он нам запрещал. Не называли, и всё. Джеймс О'Киф не знал, как его маманю зовут по имени.

— Агнес.

Так звать маманю Макэвоя.

— Герти, — сказал Лайам. Герти звали Лайама с Эйданом маманю.

— Прямо так на могиле и написано: Герти?

— Ага.

Пришла очередь Джеймса О'Кифа.

— А я понятия не имею.

Я ушам своим не поверил: думал, он не хочет говорить, чтобы мы не смеялись. Потому что мы смеялись над всеми именами, кроме Герти. Мы пытали его китайской пыткой с двух сторон одновременно и пришли к выводу — он вправду не знал имени родной матери.

— Узнай, — выговорил Кевин, когда мы отпустили Джеймса О'Кифа, который уже захлёбывался кашлем.

— А как?

— Пойди и узнай. Это тебе будет секретное задание.

Джеймс О'Киф был просто в панике.

— Подойди к ней и спроси, — начал я.

— Ты ему не подсказывай, — оборвал Кевин, — К обеду чтобы знал как миленький, — сказал он Джеймсу О'Кифу.

Но к обеду мы уже забыли про задание.

Миссис О'Киф была неплохая тётка.

— Джордж Бест Alan Gilzean локтем в лицо.

— Я пальцем к нему не прикоснулся, — возмутился я и остановил игру, выкатив мяч за пределы поля. — Я пальцем к нему не прикоснулся. Он сам меня с ног сбил.

Это же всего-навсего Эдвард Свонвик. Вон, стоит, за нос держится, притворяясь, что кровь хлещет ручьём. А глазки-то на мокром месте.

— Плачет, — дразнился Иэн Макэвой, — Полюбуйтесь, мужики, плачет.

Кого другого я бы не стал бить локтем в лицо. Все это знали, и всем было чихать: ведь это всего-навсего Эдвард Свонвик.

— И нельзя не согласиться, — сказал Эйдан комментаторским голосом, — что Алан Gilzean варит из этого небольшого столкновения большую кашу.

Откуда что бралось? Эйдан никогда так удачно не шутил, когда был самим собой, не комментировал. Сорок два — тридцать восемь в пользу Северной Ирландии. Шея Кевина наливалась багровым; он проигрывал. Прямо бальзам на душу. Темнело. Миссис О'Киф, заменявшая финальный свисток, могла прозвучать в любую минуту.

— «Барритаун Юнайтед».

— «Барритаунские бродяги».

Мы обдумывали название.

— «Барритаунские кельты».

— «Барритаун Юнайтед» лучше всего.

Это я сказал. Либо Юнайтед, либо никак. Мы сидели у О'Кифов в палисаднике. Мистер О'Киф, покуривал сигарету, сидя на кирпиче.

— «Барритаунский лес», — выдал Лайам.

Мистер О'Киф захохотал, а мы даже не улыбнулись.

— «Юнайтед»!

— Лучше сдохнуть!

— А давайте проголосуем, — предложил Иэн Макэвой.

Мистер О'Киф потёр руки:

— Что ни толкуй, а голосовать — самое осмысленное предложение.