В первое послереволюционное десятилетие почитателями кубо-футуристов, особенно Велимира Хлебникова и его игр со словом, были члены творческой группы «Объединение реального искусства» (обэриуты, 1927 г.: Н.А. Заболоцкий, Д. Хармс [Даниил Иванович Ювачев], К. Вагинов и др.). Они придумывали себе звучные и загадочные псевдонимы (у Ювачева их было около тридцати), отказывались от знаков препинания и заглавных букв в начале строк, называли «реальным» искусство, очищенное от «обиходной шелухи», преобразующее в новые формы энергию действительности. В основе поэзии обэриутов лежала диалогическая структура, заумь, алогизм, гротеск, неоархаизмы, нелепости-скоморошины в духе карнавальных смеховых форм. У Хармса, например, забавный абсурдный мир, где все было наоборот, крутился, как «мяч с тремя крестами», сметавший на своем пути все заглавные буквы и знаки препинания:

Многие персонажи стихов Хармса представляют собой условные говорящие маски-символы, которые с первого взгляда слабо отличимы друг от друга. И только глубже вчитавшись в стих, можно понять его глубинный смысл. Ярким примером является стихотворение «Падение вод», написанное в форме беседы между мухами. «Небесные мухи», «снов живые точки», призывают своих подруг, вьющихся у самовара, взглянуть на небо, где «сидит богиня Геба», на море, где «уныние и горе над водой колышут пар». Мушиную стаю у самовара вполне устраивают встающие упруго пары, бьющийся в чашке кипяток. Так в игровой форме раскрывается столкновение небесных и земных начал.

Детские стихи Хармса написаны в форме любимого развлечения детей: дразнилок, потешек, скороговорок, считалок:

В стихотворении «Игра» воспроизводится ролевая игра, активизирующая воображение и интеллект детей, дающая выход их фантазии. Трое мальчишек играют в автомобиль, в «почтовый пароход» и в «советский самолет», подражая звукам выбранных ими объектов:

Игра в абсурд, начатая футуристами, была продолжена дадаистами. Первая дадаистская группа сложилась в Швейцарии в 1916 г. Ее главой был Тристан Тцара, издававший журнал «Дада» (бессмысленное звукосочетание, заимствованное из детского языка). Он считал, что произведение искусства должно быть набором несвязных слов, вырезанных из газетного листа и беспорядочно склеенных, в результате чего должно получиться «дада-стихотворение». По словам Тцара, «дада пыталась не столько разрушить литературу и искусство, сколько созданное о них представление».

После первой мировой войны центром дадаистского движения стал Париж, где к нему присоединились молодые поэты Андре Бретон, Луи Арагон, Филипп Супо и др., позднее – Поль Элюар. Дадаисты требовали уничтожения всяких ассоциаций с реальным миром, освобождали слова от смысловых значений, от знаков препинания, обыгрывали отдельные слоги, создавали бессмысленные «фонетические» (без слов) стихотворения, очень любили стихотворную игру, результатом которой являлись так называемые «симультанные» стихи – плод коллективного творчества. Примером игры дадаистов и с содержанием, и с формой может служить стихотворение Бретона «Земной ключ», эпатирующее читателя своей откровенной нелепостью:

Фантастика абсурда, парадоксальное сочетание форм, алогизм, изменчивость образов стали основными особенностями сюрреализма, авангардистского направления, сложившегося в 1920-е годы во Франции в кругу писателей и художников, близких к дадаизму. Поэты-сюрреалисты (Андре Бретон, Луи Арагон, Поль Элюар и др.) использовали причудливые, несоединимые сочетания слов и образов, доведенных до крайности; изображали человека, погруженного в «волну грез»; создавали тексты на основе метода «автоматического письма», то есть фиксации мыслей, не контролируемых разумом. Один из самых неистовых сюрреалистов Робер Деснос прославился своими снами наяву. Его «стихи-ребусы» (сборник «Вареная речь», 1923) представляют собой игру в каламбуры, лишенные всякого смысла. Его коллега Арагон изобретает новые слова, отказывается от синтаксиса, «играет» каламбурами и ассоциациями в поэтических сборниках «Иллюминация» (1920), «Вечное движение» (1922). Лишена всякого смысла и книга Бретона «Манифест сюрреализма. Растворенная рыба» (1919 – 1924).

Основатели сюрреализма в живописи 20-х гг. (А. Масон «Борьба рыб», «Каталонский пейзаж» и др.; М. Эрнст «Слон Целебес», «Наполеон в пустыне», «Ангел очага» и др.; И. Танги «Угасание излишнего света», «Наследственность приобретенных признаков» и др.) следовали принципу «автоматизма», «околдовывающего разум, волю, вкус художника» (М. Эрнст). В их играх с собственным подсознанием, вызывающим разнообразные интеллектуальные и чувственные вибрации, сливаются несовместимые объекты, преобладают свободно текущие образы, появляются объемные изображения чаще всего фантастических зловещих птиц или реальных человеческих фигур в иррациональном пространстве. С помощью плоскостей, линий, формы и цвета художники-сюрреалисты стремились, отключившись от внешнего мира, проникнуть по ту сторону жизни и создать новую «сверхреальность», недоступную разуму. Они рассматривали сны как ключ к подсознанию. Каждый сон был загадкой, которую нужно разгадать.

Сложные многосюжетные построения из изолированных друг от друга объемов и изображений отличают сюрреалистические полотна испанского художника Сальвадора Дали (1904 – 1989), наделенного изобретательной фантазией и необузданным воображением. Многие его картины представляют собой различные варианты интеллектуальной игры, которая стимулирует творческую фантазию зрителей. Художник предоставляет им свободу выбора, возможность испытать свои силы и дать собственную трактовку многочисленным символам, иносказаниям, аллегориям («Частичное помрачение. Шесть явлений Ленина на рояле», 1931; «Женщина с головой из роз», 1935; «Податливое сооружение с вареными фасолинами: Предчувствие Гражданской войны», 1936; «Лебеди, отраженные в слоне», 1937; «Сон, навеянный полетом пчелы вокруг граната за миг до пробуждения», 1944 и др.). Отличительной особенностью манеры Дали, названной им «критически-параноической», является взаимопроникновение и взаимозависимость интуитивного прозрения «сознательной ирреальности» и реального мира.