– Нет, этого не может быть! Не может… Я не могу. Я не могу никого любить. Я – плохой. Я очень плохой, Вера…

Вера молча везла писателя в его берлогу. Он что-то писал в своём телефоне. Потом так же молча вышел из её машины и прислал ей сообщение:

Полоснув по твоей коже… Как ты красива, милая, умирая от боли. Я, наверно, садист и, скорее, не стою… И я, скорее, не сказка, а лезвие от… салазок. Я – нож, устремлённый в сердце… И стоит тебе бояться, Но я не могу по-другому, Я не умею сдаваться. Это такой вид любви… Как хочешь меня назови, Я – кокаин в твоей сладкой крови. Пока мы живы, Мы чувствуем Оргазмами за оргазмом, Мы не умрём сразу, Мы не умрём позже, Мы даже немного похожи, Но никогда вместе… Но никогда сразу… Душа в душу… И прочая х…я… Потому что, полоснув по твоей коже, Я вряд ли почувствую Тебя.

Вера оказалась талантливой ещё и в ответах. Через час он тоже получил письмо от неё:

Похоже, пора изгонять тебя из меня, как дьявола из одержимого. Есть хоть какая-то гарантия, что не срастёмся спинами… Мне не жалко будет, когда станут тебя линчевать; И, скорее всего, я даже буду этому помогать. Взять бы кнут и пройтись по твоей обнажённой душе, Как ты рвал на эмоции твои жалкие я-я-я… И уже Бесполезно и пусто искать смысл в тебе или в нас, Когда остаётся лишь полотно овдовевшего дня… Ночь тихо умирает вместе с множественным числом, По ней скорбит утро, разрывая небо первым солнечным лучом. И мы тандемом тоже молча скулим ей вслед, Ты предлагаешь мне остаться, я отвечаю: «Нет»… Вместо жемчуга раннего дня между пальцев Катаю в руках «прощай», «до свиданья»… Хотелось бы бросить, порвав, эти бусы. Старые бусы, ненужные бусы… Так же, как я порвала твои струны, А ты мне в ответ только лишь улыбнулся своей до скандала спокойной улыбкой. Всё тише и тише дыхание. Выгнать Тебя бы до слова, до вдоха, до взгляда!.. Я знаю, что будет дальше…

«Спасибо, Вера… Ты чудесная. Прости меня, что не могу дать тебе то, что ты хочешь. Я никому не могу ничего дать», – написал Даниель. «Я понимаю. Я всё понимаю. Знаешь, я раньше думала, у меня есть один ребёнок. А теперь я знаю, что у меня их два», – ответила Вера, и он представил её поджатую губу.

Через два часа Верочка выставляет в социальной сети свои фото, сделанные Даниелем в фетиш-отеле: Вера в откровенных садо-мазохистских девайсах, похожа на дорогую классную проститутку. Даниель улыбается её смелости и прекрасно понимает, зачем она это сделала. Это вызов! Вызов обществу, которое считает её примерной, нормальной среднестатистической женщиной. Она заразилась от Даниеля болезнью свободы и полного расп. здяйства.

Начинают писать комментарии её знакомые и друзья. Даниель читает некоторые с интересом. Да, эта девушка и то, что происходит в её душе, всё-таки его интересует.

Комментарии подруг Веры:

– Любимая, это ты у меня в каком театре??? («В Моём Театре», – хочется подписать Даниелю.)

– Ненаглядная, ты не перестаёшь меня удивлять! («Да, она вас ещё не так удивит», – думает он.)

Это фотошоп? («Нет, дорогие, это жизнь».)

Офигенно круто! («Да, мне тоже понравилось!») Всё комментирует в душе Даниель. Ему стали регулярно поступать письма от лучшей подруги Веры – Кати. Катя посчитала нужным сливать информацию о том, что происходит в душе Веры, Даниелю. Даниель от этого не отказывался, потому что был любопытен, да и заняться чужой головой сейчас было приятнее, чем собственной.

Вера:

– Он мне очень, очень нравится… Вообще с ума схожу от него… Знаешь, он пукает, блюёт… А меня это вообще не раздражает… Я даже могу пить из его кружки! Ты могла это когда-то представить?

Катя:

– Я и сейчас не могу представить! Ты даже из моего стакана не пьёшь!

– Катька, да я люблю его, правда, очень-очень!!! Я даже баб его приняла, потому что хочу, чтоб ему было хорошо!

Вера снова была у него. Он, как обычно, любовался ею и сидел напротив неё, разглядывая её рот, губы, глаза, грудь. «У неё всё-таки интересное лицо», – думал он, пока она говорила ему о своих чувствах, эмоциях.

Потом он случайно подслушал разговор Веры с подружками по телефону. Они спрашивали: «Ну что, как твоя любовь? Ты приехала к нему?» – «Да, приехала», – отвечала Вера. «Он, наверное, секс-марафон тебе устроил?» Она: «Да какой там секс-марафон, он то книжки свои пишет, то корабли покупает, то вещи его стирать надо, то комп у него ломается, то сайты надо делать, да и вообще он только всё смотрит и смотрит на меня…» В общем, жаловалась Вера на него по полной. Они её дальше, видимо, спросили: «А почему ты за ним тогда бегаешь, взрослая тётя же? На фиг он тебе нужен такой, бедный писатель?» Она ответила: «Ну люблю я его, вот и всё».

Даниель потупился и закурил. Он не знал, что чувствует, подслушав это.

Просто было интересно, как будто и не о нём шёл разговор. Потом Вера написала ему очередной стих:

Я губами тебя ласкаю… Словно выпить до дна пытаюсь… Позабыв обо всём на свете, Я в глазах твоих растворяюсь… Твоего тела дрожь ощущаю Я, к рукам твоим прикасаясь… И, как льдинка под солнцем, таю… И дыханьем твоим обжигаюсь… На мгновенье затихну штилем, Чтобы штормом к тебе вернуться… Страсть клубится бездной под килем… Я хочу в ней с тобой захлебнуться… Миг… и снова в тебе растворяюсь, Отступить заставляя Вечность… Я желаньям твоим покоряюсь… И мы мчимся с тобой в Бесконечность… Я шепчу слова тебе тихо, Знаю, будешь ты им улыбаться…

Каждый день в тебя буду влюбляться. Каждый миг мне с тобою лихо. Ты смеёшься, я падаю в небо. Я люблю тебя, слышишь… Слышишь?! Ты танцуешь… и всё нелепо… Умираю, пока ты… дышишь!

Даниелю понравилось, и он ей ответил тоже творением:

Снег на ресницах… Оттепель в сердце. И мне от тебя никуда не деться. Дрожит твоё сердце… Губёшки упруго… Мне хочется быть с тобой чуточку грубым. Мне нравится боль причинения ада, Твой слёзный катарсис, как время расплаты. Сам умираю, беря твоё тело… Я становлюсь тем, кем и не смел я. В конвульсиях ада бьётся эротика… Я – мальчик-истерик, твоя лишь экзотика. Я детка и деспот, и злостный кобель, И мальчик-художник, бродяга и хмель… Ты ж – Женщина просто… красивая очень. Любви вечно ищешь. Но веришь лишь Ночи…