Потому что плачешь ты! – всхлипывает она.

Почему ты тогда за меня не заступилась?

Я не могу. Мы не вместе. Она с тобой.

Потом был небольшой примирительный перерыв. Мы снова все вместе шутили, смеялись, Лиза с вызовом крикнула:

– А ты знаешь, Даниель, теперь меня никто не гнобит! Я всегда хорошая! Меня любят!

„Хм… – горько усмехнулся я про себя. – А я тебя не любил?“ Но вслух сказал:

А ты-то счастлива, Лизка?

Не твоё дело, – огрызнулась она.

Потом Лизе стало плохо. С Лизой это впервые, она у меня всегда была здоровой девушкой, я даже „кобылкой“ её звал за это. Могла выпить море вина и никогда не болела, в отличие от меня. А тут её бледное лицо то покрывалось красной краской, то белой!

– Сердце, что ли, болит, Даня… Что-то спёрло в груди.

Я встал из-за своего батарееубежища и побежал в ванную за Лизой. Вера сидела в кухне и била бокалы.

Лиза, что я могу сделать? Вызвать врача?

Ничего, Даниель… Сиди, сейчас пройдёт.

И Лиза мочила холодной водой свои щёки и лоб, а я сидел, как олень, на унитазе и боялся дышать. Я не знал, что ей сказать и как быть.

Если бы она была моей прежней Лизой, я бы, конечно, что-то смог, а тут… Я растерялся. И она была другой.

Потом Лиза сказала:

– Вы, конечно, меня извините, но я лягу тут спать… Пошла в единственную спальню и легла у стены. Вера устроила мне скандал. Сказала, что будет спать на полу и я тоже должен спать на полу вместе с ней. Да я, в принципе, был бы не против, но тут чувство какой-то несправедливости взыграло во мне. Почему Лиза будет спать на кровати, а я и Вера на полу? Ведь Лизка – предатель! Просто мы все немного об этом забыли. В итоге, после тяжёлых нервомотательств, мы спали в кровати Веры втроём: Лиза, я и Вера.

Я всю ночь спал плохо. Осторожно проверял, дышит ли Лиза. Было страшно за неё. Я прекрасно понимал, что это уже не любовь, но так же прекрасно понимал, что, если с Лизой что-то случится, я тоже умру. Вера спала нервно и крепко сжимала мою руку, будто всю ночь боялась, что я буду приставать к Лизе. Глупо и нелепо.

Я открыл глаза утром 2 января и подумал: что это? Лежать посередине между прошлым и настоящим – это рай или ад? Я был один. Снова один. Среди непонимания и какого-то ужаса. Я чувствовал себя игрушкой в руках двух опытных жриц любви. Был тем ребёнком, которого целуют в макушку и говорят, что всё будет хорошо.

Я засобирался домой, хотелось быстрее в берлогу, спрятаться там от всего и вся. Лиза, конечно, собралась со мной. Вера на прощание повисла у меня на шее и даже прослезилась. Мне было ужасно неудобно стоять так, Лиза за моей спиной сказала: „Прекратите, а то я тоже сейчас расплачусь“. Наверное, другие подумают – это счастье, когда есть две любимые женщины, не важно, что одна прошлая, вторая – настоящая, и ты весь такой герой-любовник между. Нет, мне было очень плохо оттого, что всё так, как никогда бы не пожелал никому.

В машине Лиза попросилась ко мне, сказав, что ей очень одиноко до отлёта сидеть в пустой квартире одной. А потом она улетит к Павлу. Я сказал: „Ладно. Но я буду спать. Я так смертельно устал“. – „Я тоже“, – ответила Лиза.

И не поверите, мы спали двое суток, вставая лишь для того, чтобы сходить по физиологическим нуждам. Мы спали на одной кровати, мы дышали в унисон, я что-то вскрикивал во сне, а Лиза, как эхо, вторила мне. Это не было фальшью, это была просто привычка. Многолетняя привычка игры в „маму Лизу“. Я переворачивался с одного бока на другой, и сонная Лиза делала то же самое. Ни возникало ни малейшего намёка на секс, ни одного неосторожного телодвижения. Всё было так чисто, как бывает у двух действительно близких людей, но не двух любовников.

Лизка, а мы с тобой – пожарники! – смеялся я.

Почему пожарники? – вскидывала бровь Лизавета.

Потому что пожарники так спят круглыми сутками до пожара!

– Да… Тогда точно пожарники! Дань, а ты не заметил, что Вера твоя…

Что Вера?

Ну так… Я же лучше, Даня?

Лиза… Лучше каждый человек, который рядом с тобой.

Даань, а ты меня любишь?

Тут я понял, что меня разводят. Впервые в жизни я понял! Я никогда не говорил слов „я тебя люблю“, и это всегда убивало и будоражило Лизу. Она всегда мечтала этого добиться любыми путями.

Я решил сделать ход конём.

– Да, я люблю тебя, Лиза, так же, как и ты меня… Лиза опустила глаза и немного опешила.

– А теперь, Лиза, пошли в кино. И ты уедешь домой, у тебя скоро самолёт.

Мы вышли на улицу. Шёл пушистыми хлопьями снег. Машину Лизы завалило этим серебристым пушистым мехом. Лиза взяла в руки метёлку и стала привычно её чистить.

Лиз, стой, я тоже научился это делать. У Веры.

Да ты что! – огрызнулась Лиза. Я взял метлу и неумело почистил её машину. В машине Лиза включила громко музыку и вдруг громко запела: