Я пожелал Дэйлу доброго пути, кивнул Носатому и они вышли.

– Обедать будем на этой посуде? – спросил я у Эвелин.

– О да, Томас! – ответила она, радостно улыбаясь. – Я, признаться, переживала, что у нас такие драгоценные гости – а мы хорошей посуды из нашего бристольского дома не взяли.

– Это просто волшебно! – горячо воскликнула Власта. – Ярослав так любит прекрасное мастерство, а эту посуду делали непревзойдённые мастера. Да будет благословенна Англия!

Дамы и Грэта с Омелией отправились греть воду, чтобы перемыть всю золотую посуду (на мой взгляд, она и без того ярко блестела), а я подошёл к Таю и мы стали рассматривать то, что одновременно нас очень заинтересовало. Дно у подноса было необычно толстым, почти в четверть дюйма. Первый же взгляд говорил, что выполнен он методом холодной ковки. В середине отчеканены перегородки, образующие косые четырёхугольники и овалы. Углубления в каждом четырёхугольнике и овале залито эмалью – чёрной, жёлтой, белой, красной и синей. Все эти разрозненные разноцветные льдинки составляли невиданный, страшноватый узор, в котором пугающе узнаваемо прорисовывалась голова человека.

– Кетцалькоатль, – издалека сказала мне Эвелин.

– Не понимаю! – я с ожиданием взглянул на неё.

– У Генри, в нашей библиотеке, есть альбом с рисунками ацтеков. Так вот это – портрет одного из главных ацтекских богов.

– Кетцалькоатль, – повторил я, заворожено вглядываясь в изображение на подносе. – Лондонский музей охотно приобрёл бы и не поскупился.

– Не надо продавать! – почти испуганно попросила Эвелин.

– Нет, разумеется, – я поспешил завершить свою мысль. – Деньги – всего лишь временные слуги, готовые завтра уйти служить кому-то другому. А такой вот предмет – он будет всегда.

В этот момент отворилась входная дверь, и на порог ступили бывшие рабы Слика.

– Можно нам войти, мистер Том? – вежливо спросил Пит.

– Входите конечно! – я приветственно поднял вверх руку.

– Мистер Том, – снова сказал Пит, когда притихшие малыши переместились в помещение залы. – Можно нам увидеть посуду, за которую Дэйл оторвёт голову, если что-нибудь пропадёт?

Я рассмеялся.

– Конечно, смотрите! Можете даже потрогать. Омелия и Грэта сейчас станут мыть, а вы чистое относите и ставьте на стол.

Омелия, Грэта, а также присоединившиеся к ним Ксанфия и Файна стали сноровисто готовить мыло и воду.

Через минуту муравьиная цепочка, протянувшаяся от временной кухни до стола, азартно перемещала золотую листву в мыльный чан и обратно на стол.

Когда волшебная работа была закончена, я вдруг почувствовал сладкий укол в своём сердце.

– Тай! – сказал я. – За свою недолгую жизнь я успел узнать, что такое сокровища, и привыкнуть к ним, и сделаться почти равнодушным. Но сейчас горящие глаза этих мальчишек зажгли и меня. Давай поскорее отправимся в цейхгауз и посмотрим, что там закопано ещё у стены!

– Го-го!! Вперёд! Скорее! – заорал и подпрыгнул Чарли.

Пит быстро взглянул на него и приглушённо, но с нажимом сказал:

– А не заклеить ли вам рот, мистер Нойс? Жидким тестом?

– Горьким, солёным и очень противным! – хихикнула Файна.

Чарли, скривившись, смолчал. А Пит обратился ко мне:

– Позвольте выразить вам, мистер Том, что мы все были бы счастливы оказать вам лично, и вашей ищейке по золоту усердную помощь в раскопках и поднятии тяжестей.

Едва сдерживая порыв расхохотаться, я взглянул на ищейку по золоту и спросил:

– Нам, кажется, должна понадобиться помощь?

Тай кивнул.

– Пит, – сказал я. – Раздели своих на четвёрки. Первая четвёрка получит два заступа и две лопаты. Четвёрки меняются каждые пять минут. Ну, чтобы все могли поучаствовать.

Маленькая азартная толпа тотчас облепила Пита, и он, указывая пальцем, назначил:

– Чарли, Гобо, Баллин и Пенс. Первая четвёрка.

Тройка плутов быстро отошла в сторону, и с ними неуверенно шагнул худой, долговязый мальчишка с лицом потерянным и виноватым.

– Я, Шышок, Брюс и Бубен – вторая четвёрка, – продолжил Пит. – Дальше Джеймс, Тёха…

В этот миг кто-то потянул меня за рукав. Я посмотрел в поднятое ко мне личико Ксанфии.

– А девочкам можно? – неуверенно спросила она.

– Было бы неразумным пропустить такое событие! – воскликнул я. – Все пойдут, и дамы тоже, надеюсь.

Эвелин улыбнулась:

– Да, мы желали бы посмотреть.

– Тай! – скомандовал я. – Веди нас.

Спустя пять минут мы были в среднем цейхгаузе.

Честное слово, я бы тысячу раз прошёл мимо и ничего не заподозрил. А вот после объяснения «ищейки по золоту» картина стала отчётливой и понятной. Действительно, четырёхугольная линза, лёгкое углубленье в земле. До мурашек на коже пришла уверенность: под ним закопан сундук.

С лихорадочным блеском в глазах, раскрасневшиеся, два пигмейчика, малыш Чарли и карлик Баллин ударили заступами. В холодный воздух из их ртов вылетали клубочки пара. Покатились к их ногам комья мягкой земли, и угрюмый, с лиловыми щеками горбун Гобо и долговязый Пенс торопливо приняли эти комья в лопаты.