– Я уже собрала вещи, - призналась я. Трюд кивнула. Конечно же, она знала об этом, но молчала, будто надеялась, что я могу передумать, если мы не будет касаться этой темы. Но судьба снова повернула не так, как я хотела.

Я не стала ждать конца дня. Мы с Трюд больше не обмолвились ни словом. Она прекрасно понимала, что теперь мне действительно надо уходить. И это уже не был просто мой каприз. Но она все время, пока я складывала еду в котомку, смотрела на меня печальными глазами, что я для себя решила, во чтобы то ни стало еще навестить при случае знахарку. Собралась и попрощавшись с Трюд снова двинулась в путь. Старая женщина провожала меня взглядом, пока я не скрылась в лесной чаще и даже тогда, я это точно знаю, она еще долго стояла и смотрела на лес, сомкнувшийся за моей спиной.

В этот раз я решила идти не через лес, а придерживалась берега. Море сопровождало меня, лениво улыбаясь. А я с тревогой поглядывала на синюю гладь, опасаясь увидеть белый парус ладьи, на которой за мной плывет Орм. И хотя Трюд сказала мне, что Кирстен проспит до вечера, я не верила в такое везение и мне казалось, что в этот самый миг Орм, выслушав жену своего вождя, уже торопиться назад к домику Трюд, чтобы разделаться со мной. Страх придавал мне сил, и я до самого вечера не останавливалась на привал. Уже на закате пришлось выбрать маленькую полянку на вершине утеса. Я решила перестраховаться и не стала разводить костер, поужинав холодным мясом. Невольно, сидя над морем и слушая плеск волн я вспомнила Кирстен и то, как ужасно она выглядела. И я прекрасно понимала, кто сделал это с ней и ужаснулась тому знанию, на что Сигвальд оказывается был способен. Теперь я была полностью уверена, что это именно он разорил и уничтожил поселение Гарда. Этот воин был сумасшедшим и даже Орм, казавшийся мне более опасным, теперь предстал передо мной в совершенно другом виде, в сравнении со своим вождем.

Я засыпала под шум прибоя, уже, когда ночь полностью вступила в свои права, окутав землю паутинами сна. Где-то там, на утесе в своем маленьком домике спала знахарка Трюд, а за многие мили от меня, даже точно не знаю где, находились Гард и его дружина. Возможно они сейчас плыли на своей ладье и Тью рассказывал им свои сказки о русалках, или сидели где-то на берегу у костров. Я не знала точно этого, как не знала, стоит ли мне искать поместье Гарда. Я не была уверена, что он вернётся туда, слишком уж страшное это было место после той резни...

Я не заметила, как уснула. Звезды над моей головой загадочно мерцали, предвещая новый день.

Кирстен очнулась в своей комнате. Она пошевелилась, оглядываясь и тут же поморщилась от боли. Девушка рабыня, сидевшая у ее изголовья зажгла свечу и Кирстен увидела склонившееся над собой лицо той, что услаждала ее мужа в мастерской. Кровь ударила в лицо Кирстен. Злость опалила сердце.

– Как себя чувствует госпожа?
– спросила девушка тихо, но Кирстен скрипнув зубами подняла руку и со всем силы оттолкнула рабыню.

– Пошла вон!
– закричала хозяйка дома.

Рабыня испуганно отпрянула, а Кирстен оглядевшись увидела стоявшую у ее изголовья на табурете чашку с питьем. Она схватила ее и швырнула в испуганную рабыню. Та успела увернуться и с вскриком выскочила из комнаты. Отвар разлился по полу, а Кирстен откинулась на подушки, плача навзрыд. Она понимала, что Сигвальд специально подослал именно эту рабыню. Он знал, как сделать ей еще больнее. Мало ему было того, что она потеряла их ребенка, так еще и это издевательство. Кирстен трясло от ярости и бессилия. Вошедший в комнату Сигвальд выглядел спокойным и от его вида у молодой женщины перекосило лицо. Внезапно она поняла, насколько права была Ярина. Красота и богатство - это еще не все, что нужно для счастья. Сейчас она смотрела на прекрасное лицо своего мужа, а видела только его уродливую душу. Жестокую и черствую.

– Как ты, дорогая, - спросил он, как ни в чем не бывало.

Кирстен промолчала.

За спиной Сигвальда послышались шаги, и она увидела приближающегося Орма. Тот показался ей взволнованным, словно торопился и Кирстен невольно подумала о том, что возможно, Орм спешил, опасаясь как бы ее муж не продолжил начатое накануне. А еще она вспомнила о своем намерении рассказать северянину о том, что встретила Ярину в доме знахарки.

– Ну, если ты в порядке, то я пойду, - произнес Сигвальд, лениво скользнул взглядом по изувеченному лицу своей жены и скривился. Это не ускользнуло от внимания Кирстен и она поразилась вспыхнувшему в ней желанию вцепиться пальцами в его глаза и давить до тех пор, пока они не лопнут, как яичная скорлупа в ее руках. От этой фантазии даже мышцы на пальцах девушки свело, и она поспешила расслабить руки.

Сигвальд вышел, Орм шагнул было за ним следом, как Кирстен окликнула его. Мужчина остановился и оглянулся на лежавшую на постели девушку.

– Что?
– только и спросил он.

Кирстен открыла было рот, чтобы рассказать ему о синеглазой девке, как внезапно поняла, что не может этого сделать и это понимание потрясло ее саму. Она поняла, что не хочет, чтобы Орм нашел Ярину, не хочет, чтобы он сделал той больно. А еще она поняла, что Орм, казавшийся ей раньше страшным, не так уж и уродлив. Да что там говорить, он был даже привлекателен... Раньше, ослепленная красотой своего мужа, она не видела никого вокруг. И пусть многие считали ее холодной и равнодушной, но она то знала, что любила Сигвальда. Именно любила, потому что после того, что он с ней сделал любовь куда-то пропала. А возможно умерла вместе с ее не рождённым малышом?

– Что ты хотела?
– повторил Орм, пристально вглядываясь в лицо Кирстен.

– Я, наверное, должна поблагодарить именно тебя, что оттащил от меня Сигвальда, - вырвалось с губ молодой хозяйки.

– Кто тебе сказал?
– спросил воин.

– Сама догадалась.

Орм прищурил свои светлые глаза. Несколько секунд молча рассматривал Кирстен, а потом буркнув короткое, поправляйся, вышел из ее комнаты, прикрыв за собой двери.

Девушка перевела дыхание. Боль все еще жгла ее изнутри. Но боль, та, что была в ее сердце оказалась во много крат сильнее. Кирстен подумала о том, что должна как-то рассказать о случившемся своему отцу. Он не простит, не потерпит подобного издевательства над своей любимой дочерью.