– Ты изменил всю нашу жизнь. Мы всегда были как марионетки в руках политиков и священников. Мы не преступники – просто эти люди сделали нас преступниками, они платили нам, чтобы мы совершали преступления. Когда нас арестовывали, они старались нас спасти: обеспечивали поддержку со стороны закона, подкупали судей, если было нужно. Они делали все возможное, чтобы спасти нас, потому что для их политической карьеры, для их религиозной карьеры нужны были преступники.

– Да, – сказал я, – священник – не религиозный человек, он просто делает религиозную карьеру. Он профессионал.

Тридцать лет я бился изо всех сил. И я кое-что осознал: как бы сильно ни было обусловлено человечество в прошлом, все это можно разрушить. Нам нужно только некоторое количество подлинно религиозных людей – не священников, не профессионалов, а людей, которые действительно познали. Они станут факелами, горящими во тьме ночи.

Они не станут политиками, но они смогут разрушить всю политическую структуру мира. И это именно то, что нужно. Они не будут интересоваться политикой, но они будут интересоваться человечеством, которое политики эксплуатировали столетиями. Они не будут брать власть в свои руки – они просто уничтожат этих паразитов, так чтобы власть была у каждого.

На самом деле власть должна быть распределена между всеми. Она должна быть децентрализована. Вовсе ни к чему, чтобы власть была централизована. Централизованная власть неизбежно развращает. Когда власть децентрализована, каждый обладает своей властью.

Зачем вообще нужны политики?

Животное под названием «политик» должно исчезнуть с лица Земли. Вся надежда на это. И я знаю, что сейчас – и только сейчас – это стало возможным. Раньше это было невозможно по двум причинам: во-первых, тогда еще не было подлинно религиозных людей, а во-вторых, политики еще не продемонстрировали все самое худшее, на что они способны. Теперь мы имеем и то, и другое. Подлинная, искренняя религия рождается среди вас. И политики дошли до своего крайнего предела – они уже сделали самое худшее, дальше уже некуда. Что может быть хуже, чем попытка развязать ядерную войну, которая разрушит весь мир?

Прежде чем политики со своим ядерным оружием уничтожат все человечество, подлинно религиозные люди должны зажечь огонь в каждом сердце – огонь, который поглотит всю политическую игру. И когда не будет политической игры, политики тоже исчезнут. Это единственная надежда.

Третья мировая война заключает в себе большую надежду, потому что благодаря ей политики предстают в своем истинном свете.

До сих пор были войны, большие войны – Первая мировая война, Вторая мировая война и тысячи других войн, – но они не были тотальными. Кто-то побеждал, кто-то терпел поражение. Но третья мировая война будет тотальной: не будет победивших и не будет побежденных. Всем придет конец.

Это война в своей крайней форме, крайняя степень идиотизма. Какой смысл воевать, если обе стороны погибнут? Весь смысл войны заключался в том, что кто-то рассчитывал победить – была вероятность, что победите вы. В худшем случае вы проиграете, но тогда другой победит – в любом случае, кто-то будет победителем.

Однако в третьей мировой войне не будет победителя, потому что никто не выживет. Ни демократия, ни коммунизм, ни Америка, ни Россия – никто не выживет. Тогда какой в этом смысл? Но политики дошли до такого состояния, что они уже не могут повернуть назад. Они идут вперед, прекрасно зная, что в конечном итоге это приведет к полному разрушению всей этой планеты, всей этой прекрасной планеты.

Во вселенной существуют миллионы планет, но Земля, возможно, самая прекрасная. На тех планетах нет зелени, нет цветов, нет птиц, нет животных, нет людей – там нет поэзии, нет музыки, нет танца, нет празднования. Они мертвы, а Земля такая живая.

Это вопрос не только будущего человечества. Это вопрос того, что существование лишится своей самой драгоценной планеты. Это экзистенциальный вопрос, а не только планетарный – он не ограничивается масштабом одной этой маленькой планеты. Он касается всей бесконечной вселенной, потому что во всей вселенной эта маленькая планета стала оазисом сознания. И есть еще много возможностей – они не должны быть загублены.

Поэтому я говорю, что надежда есть. Но надежда заключается в бунтарстве религиозного человека.

Меня тысячи раз спрашивали: «Ты учишь религии, медитации – все понятно. Но почему ты смешиваешь религию с бунтом? Это создает проблемы».

Один из премьер-министров Индии, Лалбахадур Шастри, был очень хорошим человеком, насколько это только возможно для политика. Я знал очень многих политиков и могу сказать, что он был, пожалуй, лучшим из всех этих преступников. Он сказал мне:

– Если бы ты был чуть менее прямолинейным и чуть более дипломатичным, ты мог бы стать величайшим махатмой страны. Но ты постоянно говоришь голую правду, не заботясь о том, что наживаешь себе врагов. Разве нельзя быть хоть немного дипломатичным?

– Вы просите меня быть дипломатичным? – сказал я. – Но это означает быть лицемером, когда знаешь одно, говоришь другое, а делаешь третье. Я останусь тем же. Я могу перестать быть религиозным, если это потребуется, но я не могу перестать быть бунтарем, потому что для меня в этом вся суть религии. Я могу отказаться от всего остального, что считается религиозным, но я не могу отказаться от бунта – это сама сущность.

В тот день, когда я увидел, что вокруг меня собралось достаточно людей, которые могут пойти к Эвересту, на который я указываю всю свою жизнь, я перестал общаться с массами, так чтобы отдать все свое время – которое у меня еще осталось, – так чтобы отдавать всю свою энергию, которой меня наделяет существование, маленькой, сконцентрированной группе людей. Требуются вовсе не миллионы религиозных людей, нет. Требуется лишь некоторое количество избранных.