Решившись на вылазку, бывшие спецназовцы тем не менее в самом начале не могли определиться, как действовать дальше. То, что наведаться в банк следует вдвоем, ни у одного из русских не вызывало сомнений. Но если за это время кто-то из отчаянных аборигенов решится на разведку подходов к гостинице, лейтенант Губта вряд ли сможет отбиться, и тогда все потуги прошедшего дня оказались бы напрасными.

После короткого совещания оба спецназовца пришли к единому выводу – идти на «дело» всем «табором». К этому времени Зубанов уже выспался, протрезвел и стал по-настоящему адекватным, даже немного успокоился после утренней истерики. Софи Медюж находилась, что называется, в тонусе и с ходу заявила:

– Дайте мне оружие, я умею стрелять. Два года в Штатах была членом Национальной Стрелковой Ассоциации.

Девушка говорила таким уверенным тоном, что Кольцову не оставалось ничего другого, как выдать одну из четырех штурмовых винтовок. Кстати, сыщик отметил про себя, что Софи действительно держит оружие в руках вполне уверенно. Роберт Малкин также не возражал против ухода из гостиницы. Единственное, что его беспокоило, так это то, что придется бросить дорогую аппаратуру. Впрочем, он сам себя тут же успокоил, вовремя сообразив, что записанная информация стоит куда дороже, и как только она попадет в нужные руки, это не только окупит аппаратуру, но и обеспечит безбедную старость. Бережно уложив в футляр штуцер ручной работы и пару блоков памяти, американец был готов к вылазке.

«Интимная» тропа Безумного Макса оказалась искусно замаскированной дорожкой, петляющей среди скал мыса. Егерь достаточно часто навещал своих зазноб в «Золотой пирамиде», так что мог пройти по этой тропе с завязанными глазами, а не то что звездной ночью. Захватив оружие, продовольствие и воду, небольшой отряд покинул гостиницу. Шли плотной группой, впереди Вармаков с пулеметом, замыкающий Дук Губта. От его некогда щегольского защитного френча осталась безрукавка, открывающая сильные мускулистые руки, сжимающие штурмовую винтовку «ФН», еще одна винтовка висела за спиной, притороченная к рюкзаку с провизией. На рану на его голове Софи наложила плотную повязку, а чтобы бинт не отсвечивал белизной в кромешной тьме, на голову Дука пришлось водрузить армейскую каску.

Черное ночное небо, усеянное алмазными россыпями звезд, шум прибоя, все это несло такую умиротворенность, что Глеб Кольцов на какое-то время отвлекся от опасной реальности. Очнулся, только когда они вышли к банку.

– Ну что, идем? – прозвучал нетерпеливый шепот Макса. Свой пулемет он передал лейтенанту и теперь пробовал на остроту мачете, больше походящее на широкий меч гладиатора.

– Идем, – протягивая Дуку свою «ФН», Глеб внутренне подобрался.

Африканец, лежащий среди развалин какого-то строения, взял длинноствольный автомат, положил его под правую руку рядом с пулеметом. Максим сунул свое мачете обратно в ножны и теперь зажимал в ладони похожий на наконечник копья метательный нож, потом обратился к Губте:

– После того, как все будет готово, мы подадим условный сигнал смехом гиены.

– Но гиены в город не заходят, – осторожно заметил лейтенант.

– Сегодня на этот феномен никто не обратит внимания, – стоял на своем егерь...

Кроме центрального входа, вся остальная территория банка была окружена трехметровым забором из бетонных плит.

Идти в лоб через офис, не зная количества находящихся внутри инсургентов, было крайне неразумно, а перебраться через гладкую стену высотой почти в два человеческих роста представляло серьезную трудность. Тем не менее бывшим спецназовцам повезло: обходя по периметру ограду, они обнаружили большой проем в стене, образовавшийся то ли от взрывпакета, то ли от удачно брошенной связки гранат.

Глеб вытащил из-за пояса штык-нож от штурмовой винтовки и, перехватив его обратным хватом, заглянул в проем. Из проемов выбитых стекол здания отсвечивали сполохи костра, в их отблесках можно было разглядеть во дворе большую кучу из человеческих тел. Сыщику хватило беглого взгляда, чтобы разглядеть, что все трупы были мужского пола, у многих отсутствовали головы и конечности. Так повстанцы поступили с защитниками банка.

– Обычная картина для гражданской войны, – проговорил Максим, встав за спиной Кольцова, потом ободряюще подтолкнул товарища в плечо, добавив: – Ну что, пошли, посмотрим, кто в теремочке живет? – на что Кольцов лишь утвердительно кивнул...

В центре операционного зала горел большой костер, вокруг которого сгрудились семеро чернокожих мужчин. Одеты они были, как настоящие махновцы, как говорится, кто во что горазд, оружие у них также было разномастное, от штурмовых винтовок армейского образца до охотничьих гладкостволок. Судя по многочисленным и разноцветным ящикам и коробкам с разнокалиберными бутылками, у повстанцев было вполне достаточно еды и выпивки. Трофеи из ближайших лавок и продовольственных складов в беспорядке лежали в ногах сепаратистов, время от времени кто-то протягивал руку к откупоренной бутылке или вскрытой консервной банке. Вся компания была изрядно навеселе, но все же их было семеро против двух русских, что могло привести к самым непредвиденным результатам в случае прямого столкновения. Проще говоря – свалки.

– Что будем делать? – спросил Вармаков, в правой руке держа мачете, в левой – метательный нож. Сейчас егерь был готов сразиться не то что с этой семеркой, а со всеми сепаратистами Африки. Глеб хорошо знал это состояние, в простонародье – кураж, когда кажется, что ты неуязвимый супергерой. Подлое состояние, стоившее жизни не одному бойцу.

– Будем действовать по заветам наших пращуров. «Разделяй и властвуй», – ответил Кольцов. – Я их обойду с другой стороны, попытаюсь выманить кого-то на второй этаж. Там их и зачищу, ну а потом возьмемся за остальных. Главное не поднимать большого шума, а то не отобьемся.