Я не сразу понял, почему вдруг стал центром общего внимания, и только потом до меня дошел смысл слов Оникса.

– Но я совсем не...
– начал было я, но меня прервал Мышонок:

– Да!
– согласился он.
– Лак-Лик умеет составлять гениальные планы.

– Я перед ним все еще в долгу, - скрестил лапы Бурошкур.
– Так что я за.

– Хррршее рррешние, - прохрапела Ниро.

– Ну раз первый пират так решил...
– понурился пять-раз-Швепс.

– И что же мы будем делать, капитан Лак-Лик?
– поднял бровь Ког.

Гремлины смотрели на меня, ожидая решения. Если я отступлю или скажу какую-нибудь глупость, опять начнется перепалка и мы пропадем. Это единственный шанс объединить команду, я не могу его упустить только потому, что не уверен в своих силах.

– Мы разделимся, - осторожно предложил я.
– Оникс, Швепс и Ког возьмут Ежи, спрячутся в квартале зеленых и там ее починят. А мы на "Горе" вместе с Бурошкуром, Мышонком и Ниро отправимся в море.

– Нахрена?
– поднял бровь Бурошкур.

– Глубоко под водой в Мегастене есть дыра, ведущая на другую сторону. Мы должны найти гремлина, который умеет плавать.

– Что за бред? Гремлины не умеют плавать, - заворчали все наперебой. А потом до них дошло.

– Морской дьявол!..
– сглотнул Бурошкур.
– Да он же нас всех угробит!

– Нет, - покачал я головой, с грустью вспоминая нашу последнюю встречу: - Йокта так не поступит.

– Не выйдет, - прошипел Оникс, и его слова вновь заставили всех испуганно замолчать. Страх, который он вселял в других гремлинов, нельзя было так просто забыть. Чешуйчатый гремлин поднял лапу Ежи и сказал: - Я не смогу ее починить. Мне для этого нужен ин... ин...
– он задумался.

– Инженер?
– предположил Мышонок.

– Интерес?
– почесал голову Бурошкур.

– Ингредиент?
– сглотнул пять-раз-Швепс.

– Инструмент, - тихо произнес я.
– Чтобы что-то починить, надо инструмент.

– Да, - подтвердил Оникс.

Я боялся этого с самого начала, настолько, что старался об этом не думать. Даже в недрах Железного острова не было ничего похожего на инструменты для работы со сложными механизмами, с помощью которых дышала Ежи. Без инструментов - как без лап, а от мастера без лап нет пользы. Надежда спасти Ежи таяла на глазах, и я ничего не мог с этим поделать.

Вперед вышел Ког. Он присел напротив Оникса и спросил:

– Ты меня помнишь?

– Да, - после раздумий ответил чешуйчатый пират.
– Ты безлапый.

– Верно, - согласился Ког и снял одну перчатку. Под ней заблестели металлические детали, излучающие слабое фиолетовое свечение. Лапа Кога оказалась железной, и она целиком состояла из сложных соединений и крошечных деталей, но при этом пальцы двигались и сгибались, как живые. Пять-раз-Швепс присвистнул от удивления.

– Это может пригодиться?
– неуверенно спросил Ког.

Оникс внимательно оглядел металлическую кисть и даже поскреб ее когтем.

– Возможно, - прошипел чешуйчатый гремлин.
– Но лапы придется разобрать.

– Иначе никак?
– растерялся Ког.

– Да, - Оникс склонил голову набок.
– Кто тебе их сделал?

– Ты, - грустно ответил серый гремлин.

– Я не помню.

Все замолчали.

– Если надо, я готов, - Ког запнулся, - готов ими пожертвовать. Если это поможет починить железную самку и всех спасти.

Ког повернулся ко мне. Необычно и больно было видеть его с металлическими лапами вместо настоящих. Я никогда не задумывался о том, что Ког - калека.

– Ты хотя бы знаешь, где искать морского дьявола?
– спросил он.

– Да, - я давно думал над тем, куда мог пойти Йокта после нашей последней встречи. Во всем Белом море было лишь одно место, где у него было убежище: - Мы должны вернуться на Обсидиановый остров.

Глава 10. Красное море

Все началось с одинокого пения, к которому постепенно присоединялись новые голоса, вливаясь в один мелодичный хор. Хор живо набирал силу, и вскоре его грустная мелодия окутала весь остров, навевая печаль и меланхолию. Я не понимал, о чем она, ведь песня состояла из непонятных и шипящих слов, но я запомнил эти слова с точностью до звука.

Пели зеленые гремлины.

Они заполонили улицы и куда-то дружно шагали, продолжая горестно напевать. Зеленые гремлины разрисовали свою шерсть белой краской, из-за чего казалось, будто их кости выступают поверх кожи. Их уши, ноздри и губы были пробиты острыми побрякушками, а на шее и хвосте красовались кольца и обручи, позвякивающие при ходьбе. У большинства за спиной висели большие, сшитые из линялой шерсти конверты. В одном из этих конвертов мне удалось рассмотреть обгоревшее тело.