– Ни фига себе, сходил за хлебушком, – вымолвил бессмертную фразу старший и тут же потянулся к рации.

– Центр, я Пилигрим, прием, Центр.

– Слушаю, Пилигрим, – прорвалось сквозь шуршание в динамике.

– Только что к объекту приехал Валет с компанией. Вызывать спецназ?

– Нет, продолжайте наблюдение, о любых изменениях немедленно докладывайте. – Связь тут же оборвалась.

Бодун сидел на скамейке в скверике, недалеко от дома, в котором жил Зубов. Бывший телохранитель приходил сюда каждый день, он ждал развязки. Он уже вычислил машину с «топтунами», из чего сделал вывод, что бывшего Анселя милиция пасет плотно.

Держа в одной руке бутылку пива, в другой сигарету, Бодун поглядывал через дорогу. Увидев вишневую «Вольво», подъехавшую к подъезду, и четверых братков, он все понял. Оставив у скамейки початую бутылку пива, встал и не спеша направился к темно-синему «Фольксвагену», взятому напрокат у родственника Абрама Самуиловича.

Сев на водительское место, Бодун достал небольшой черный ящик с кнопками, шкалой регулировки – это был приемник подслушивающей аппаратуры. Нажав красную кнопку включения, Игорь повертел ручку настройки, и тут же в динамике раздался неясный шум, потом послышались голоса.

– Какими судьбами, Валет? – голос старого знакомого.

– Ну, ты и с-сука, Зуб, – раздалось в ответ.

Дальше слушать Дроздов не стал, как будут развиваться события, он знал заранее. Достав из кармана мобильный телефон, Игорь набрал номер другого мобильника, который сейчас был у Прапора.

– Алле, – услышал Дроздов голос Владимира Гаранина.

– Это я, Прапор. Можешь сказать пацанам, все в порядке, бобик сдох. Сейчас дуйте на точку, я туда подъеду.

– О’кей. – Гаранин отключился.

Докурив сигарету, Игорь сунул окурок в дверную пепельницу, затем включил зажигание. Пока мотор прогревался, мысли Дроздова были заняты иудой Анселем. Запущенный Зубовым бумеранг описал круг и врезался ему в лоб.

«Копейка» Прапора неслась по трассе, глотая километры, двигатель машины работал как часы. Чувствовалось, что хозяин машины был фанатом техники.

Сидящий за рулем Виктор Савченко испытывал двоякое чувство. С одной стороны, его душа ликовала: он один за рулем и едет домой. Как часто он мечтал въехать в родной город на машине. Конечно, жаль, что это не его машина, но ничего, всему свое время. С другой стороны, на душе был паскудный налет от мысли, что сейчас, когда он уезжает все дальше от Москвы, его друзья в опасности. Он уезжал, а они добровольно совали голову в пасть смерти.

В Новино он приехал после обеда, машину сразу загнал в гараж. Аппаратуру выгружать не стал: кто залезет в гараж на охраняемой стоянке?

Времени до последней электрички оставалось еще прилично. Виктор на мгновение задумался: следовало бежать на квартиру к Сэнсэю, взять меч и возвращаться в Москву, но что-то его влекло домой, он соскучился по родителям.

«Забегу на минутку, – настраивал себя Виктор. – Только посмотрю на них, попрощаюсь и бегом: меч, электричка, Москва. Когда еще увижусь с ними?»

Так размышляя, Савченко пересек парк, вышел на свою улицу Текстильщиков, зашел в свой дом и, насвистывая веселую мелодию, поднялся на второй этаж. От мысли, что сейчас он встретится с родителями, сердце его учащенно билось, душа ликовала. Открывать дверь он не стал, позвонил.

Открыла дверь мама, еще молодая, не утратившая привлекательности высокая женщина.

– Витя, сынок, ты? Но откуда? – Мать удивленно смотрела на сына, который два месяца назад уехал на заработки за границу.

– Мам, я всего на секундочку, вас повидать.

Весело улыбаясь, Виктор вбежал в комнату, но, к его удивлению, там не оказалось отца, зато в кресле у дверей сидел участковый милиционер, держа на коленях свою фуражку. В другом кресле у окна сидел капитан-танкист из военкомата. Увидев вошедшего, капитан радостно оскалился:

– Вот и нашлась пропажа. А родители говорят, нет его, уехал на стройки капитализма, а он, как беспризорный, по городу бегает. Время твоей беготни закончилось, сынок, пора отдавать долг Родине.

Виктор все понял – как некстати пришли за ним из военкомата. Он сделал шаг назад, но тут же почувствовал за спиной еще кого-то, обернулся. Дверной проем заслонил своей могучей фигурой прапорщик морской пехоты.

– Вот, сынок, сбылась твоя мечта, – проговорил басом прапорщик. – Писал заявление, что хочешь служить в морской пехоте, твой шанс, не упусти.