Про случаи нападения дельфинов не говорилось ничего, зато подчеркивалось, что все, кто вдруг почувствует себя странно, должны немедленно сообщить об этом ведущему и покинуть дельфинарий для прохождения дальнейшей терапии.

Почувствовать себя странно – это значит ощутить жажду. Такое очень редко, но случалось. Понятно, что никто и в мыслях не мог представить нападение на человека, а вот дельфин… По слухам, где-то под Воронежем один старый и дикий вуп в зоопарке не выдержал и напал на косулю. Разорвал стекло, ворвался в вольер, ну и дальше тоже…

Животное, конечно, спасли, но инцидент получился не очень приятный. Конечно, косуля не дельфин, дельфин сам кого хочешь порвет, но все равно, меры предосторожности никому еще.

Объявили начало представления, и мы отправились рассаживаться по местам. Я хотел все-таки оказаться рядом с Костроминой, но нас отправили по разным углам зала: Костромину в конец, меня ближе. Я устроился на чугунном сиденье и стал осматриваться.

В старый бассейн налили воды, причем не просто какой-то там воды, а с голубоватым оттенком. Вышку для прыганья убрали серпантином, серебряным дождем и гирляндами, бумажными фонарями и резиновыми игрушками, отчего она стала похожа на новогоднюю елку. Зачем украсили вышку, непонятно, но вполне себе для нас характерно. Может, кто-то тоже, как Костромина вот, хотел устроить праздник, только не знал, как это правильно сделать.

Из-под потолка свисали круглые желтые шары, они висели в нескольких метрах над водой и покачивались и поворачивались вокруг себя, успокаивая и убаюкивая.

Сильно пахло солью и рыбой, рыбой еще сильнее. Я удивился, совсем не ожидал, что дельфины пахнут рыбой, с чего это вдруг? Но потом быстро понял, что рыба – это рыба, дельфиний прикорм, они же в море рыбой питаются.

Самих дельфинов видно не было, они скрывались за ширмой, которой была отгорожена дальняя часть бассейна. Но я слышал.

Их было двое. Большие, мощные, тяжелые, я слышал их сердца, их кровь, их голоса. Они говорили. Я совсем не ожидал, почему-то думал, что они молчаливые и суровые, а они болтали напропалую, трепались и, как мне показалось, бранились. Это было похоже на треск облачных разрядов, когда весной приходят веселые грозы, небесное электричество в громоотводах звучит примерно так же.

Дельфины были раздражены и голодны, и, пожалуй, злы, но не испуганны, наверное, они давно перестали пугаться, привыкли. Все привыкают.

Я привык.

Зал бассейна постепенно заполнялся зрителями, это продолжалось долго и уныло, вупы путали ряды, путали места, останавливались и начинали пялиться на шары, или в потолок, или просто в стены, или начинали прислушиваться к дельфинам.

Однако через полчаса все собравшиеся зрители кое-как расселись, замерли в соответствии с прочитанной памяткой и стали ждать. Зал оказался заполнен наполовину, никто не шевелился, и все это сильно напоминало выставку восковых фигур. И не фигур, а кукол, сломанных, уродливых, жалких. А еще очень хорошо чувствовался контраст.

Между живым и мертвым.

Я отыскал глазами Костромину, она сидела на удобных местах и вроде бы переживала. Точно, Костромина волновалась к.б., сжимала кулаки с громким хрустом, я слышал это издалека.

А я не волновался. Я вообще ничего не чувствовал. Как всегда. Даже то, что скоро перед нами должен был показаться человек, даже это меня не очень будоражило. Я себя за это как-то ненавидел.

Началось.

Оно вдруг началось, как в кино, – раз – и на бортик бассейна вышел необычайно даже для нас тощий вуп во фраке и в цилиндре. Не знаю, где он откопал и то и другое, но и фрак и цилиндр были серьезно помяты и на помятостях отливали железом, отчего казалось, что вуп наряжен в костюм, сшитый из жести. Вуп немного поклонился публике и немного рассказал об афалинах. Где и как они живут, какие они вообще-то умные, как их легко дрессировать. Потом он попросил всех сосредоточиться, предупредил, что в представлении будут участвовать не только животные, но и человек, и велел не болтать.

А мы и так не болтали. Молчали. Хрустели суставами, скрипели зубами, скрипели мозгами, сжимали-разжимали кулаки.

А я вдруг подумал: вот если взять всех нас и как-то выделить из нас ошметки наших душ. Посадить нас в какую-нибудь душедистилляционную машину и выпарить, совершить возгонку. Интересно, всего этого хватит, чтобы составить одну настоящую полноценную душу?

Странная мысль. Странные мысли меня в последнее время одолевают.

Старый вуп отступил в сторону, снял цилиндр. В уши ударил высокий писк, черный силуэт мелькнул у дна, вода расступилась, и в воздух взлетела девушка.

Настоящая.

Человек.

Она точно вынырнула из центра бассейна, взлетела над водой метра на три, стоя на голове дельфина. На секунду она зависла в воздухе, затем сделала сальто и ушла в глубину. Дельфин лениво перевернулся на спину и бухнулся спиной в воду. Он был довольно велик и тяжел и выбил из бассейна волну брызг, окатившую нас с ног до головы.

Мощно.

И не успели мы опомниться, как девушка снова показалась, уже стоя на спинах двух дельфинов. Она плыла по бассейну, дельфины двигались синхронно и точно, как подводные пули, выпущенные из двуствольного ружья.