Впрочем, потери в живой силе для конфедератов вряд ли можно было назвать серьезными — дивизии эти были набраны с планет, не входивших в Конфедерацию, только офицеры были кадровыми, в основном, из проштрафившихся и сосланных подальше от глаз высокого начальства. А так — наемники и наемники, арабы, китайцы и прочие негры, живущие впроголодь на родине и любой ценой пытающиеся заработать. Боевая ценность таких подразделений была невелика, и их бросали либо на самые опасные участки, чтобы сберечь своих солдат, либо направляли исполнять полицейские функции на захваченных планетах, где они прославились шокирующей жестокостью. Правда, в последние десятилетия в этом качестве наемников почти не применяли — Конфедерация медленно, но стабильно отступала, и вновь захваченных планет попросту не было. Так что даже воплей горластой и вездесущей 'общественности' с обвинениями в жестоком обращении с животными не ожидалось, ведь до тех, кто сейчас растаял в пламени имперских орудий, никому, по большому счету, не было дела.

Однако постепенно удары Кольма начали выдыхаться — все же в его распоряжении было слишком мало сил. Пошуметь и перебить кучу посуды на чужой кухне силами одного флота было можно, но добиться серьезных результатов при наличии у противника неплохой планетарной обороны и активном противодействии маневренных сил оказалось нереально. Да он и сам это понимал, ругая окончательно оторвавшихся от жизни гнусных очкариков из аналитического отдела, но по-прежнему выполняя их рекомендации.

В конце концов, когда полностью боеспособными осталось не более половины кораблей, адмирал вынужден был отвести флот на базу. Радовало хоть, что никто не пытался их преследовать — все же они успели навести страху. Во всем остальном действия ударного соединения окончились полным провалом.

Тем не менее, официально результаты похода были признаны хорошими — сработала легенда, согласно которой разведка боем и была основной целью рейда. Ну а если зачет, значит, и награды должны быть. Они и были, не очень серьезные и немного, но были. И, естественно, некоторые связанные с наградами, точнее, с их обмыванием, эксцессами.

Буквально через три дня после возвращения Демин стоял навытяжку и ел глазами начальство. Как и каждый профессиональный военный, этим искусством он владел в совершенстве, и сейчас не испытывал особых неудобств, хотя, надо сказать, такое поведение было для него нетипичным и непривычным. Тем не менее, он стоял и слушал, пропуская мимо ушей основную массу текста, механически выделяя для себя и запоминая наиболее сочные обороты, кивал в нужных местах и параллельно думал о своем. Самое интересное, что Кольм прекрасно знал, что подчиненный воспринимает разнос исключительно формально, более того, сам не месте Демина занимался бы тем же самым, и это знание его откровенно бесило.

Наконец, выговорившись, он подошел к командору, внимательно посмотрел ему в лицо, благо они были практически одного роста, и печально произнес:

— Илья, ну я же просил. Твои архаровцы, конечно, лучший экипаж в этом трижды проклятом секторе, но зачем было ресторан-то поджигать?

— Да ничего они не поджигали, зачем им это?

— Зачем? — снова вскипел Кольм. — А вот мне тут бумага пришла. Официальная. О том, что вчера в девять вечера группа неустановленных лиц попыталась войти в расположенный на четвертом этаже ресторан, но была остановлена бдительной охраной. Тогда они, свернув одному из охранников челюсть и сломав два ребра, а второму выбив четыре зуба, вышибли ногами бронированную дверь и, невзирая на запрет, прошли внутрь, где заняли столик, предназначенный для ВИП-персон. В ответ на требования администратора покинуть столик, они заявили, что пришли со своим, и послали его за закуской.

— И что? Совершенно нормальное явление. Люди должны закусывать, иначе и спиться недолго. Кстати, а что это за бронированная дверь, которую ногой выбить можно?

— Не знаю, здесь так написано. Слушай дальше. Когда пришло лицо, заказавшее столик, а именно, мэр города с женой, они, вместо того, чтобы освободить место, предложили ему выпить с ними.

— И что? — с живым интересом поинтересовался Демин.

— Он не отказался, и они устроили пьяный дебош… — и, оторвавшись от записи, протянул: — Слушай, а нам повезло с мэром…

Да уж, с мэром и вправду повезло — бывший десантный майор по отношению к экс коллегам проявил лояльность, которую в другой стране посчитали бы идиотизмом. Но первый император, руливший страной, как своим линкором, с мостика которого, собственно, он на трон и пересел, не зря ввел правило — человеку без боевых наград на государственных должностях делать нечего. Поэтому и отношения между военными и гражданскими властями были несколько более простыми, хотя, конечно, без эксцессов не обходилось.

— Так зачем они ресторан-то подожгли?

— А кто-то из них с мэром подрался, и тот поставил ему шикарный бланш. Вот после того, как выпили мировую, они и решили ликвидировать компромат, а то мало ли — снял кто-то, и завтра это будет в сети. Компромат на нового лепшего друга, чтоб его… Вот и рванули магнитную гранату, спалили всю электронику, а где-то закоротило — и начался пожар.

— А они-то при чем? Средства пожаротушения должны были…

— Вот потому и никаких претензий, что она официально признана неисправной. Но твои орлы, уходя, прихватили с собой оказавшихся поблизости дам, и в результате дочь какого-то атташе нашли только утром, в весьма компрометирующем виде.

— Надеюсь, она осталась довольна?

— По крайней мере, не жаловалась. Но ее родители встали на дыбы.

— И что, поймали… э-э-э… героя-любовника?

— Нет, — саркастически ухмыльнулся Кольм. — Он спустился без веревки с восьмого этажа по отвесной стене.

— Ну, нет тела — нет и дела… Стоп, так, получается, никаких улик — ни в семейном гнездышке, ни в ресторане?

— Попробовали бы они еще и улики оставить… Но кобру на рукаве, вашу фирменную эмблему, видели и запомнили многие. Сколько раз я тебе говорил — хватит баловаться неположенной символикой, тем более что это уставу противоречит. А вы?!