— Я все еще один.

Брюнетка подняла голову от микроскопа и посмотрела на меня по-женски оценивающе. Но на мне нигде не написано, что приехал на «Стронгхольде» фирмы «Тесла», и она без всякого интереса снова уткнулась в бинокуляр.

— Содержание обойдется дорого, — предупредил он. — Это не табун элитных коней, это уникальное существо.

— Плевать, — ответил я беспечно, — пару сот аянкоинтов могу на него отстегнуть. Или тысяч, какая разница?

Брюнетка снова подняла голову и посмотрела снова, уже переоценивающе, только блондинка продолжала двигать пальцем перед дисплеем.

— Твой выбор, — ответил он. — Но содержание выращенных из ДНК древних животных обходится!

— Ну-ну?

— В астрономические, как говорят, суммы!

— Плевать, — ответил я еще беспечнее. — Если будет нужно, продам пару дворцов в Непале или даже участок на Луне, где добывают гелий-три. Животные — они ж как люди, только лучше!

У брюнетки расширились глаза, а блондинка вскинула голову и посмотрела на меня в упор, роскошная и утонченная, с удивительно синими кукольными глазами.

Он пробормотал:

— Ну, смотри… В общем, не дай ему стать главным. Пресеки сразу властно и твердо. Как угодно, но лучше отлупи по морде. Покажи вожаком себя. Который хоть и ласков, однако ласков, когда сам изволит и когда заслужено.

Брюнетка заулыбалась шире, показывая, что человеку с участком гелия-три она позволит даже ей дать по морде, а блондинка вздохнула так, что пуговичка выскочила из петельки на груди, обнажив там белые холмики по самые красные кончики, похожие на созревшую лесную земляничку.

Я спросил, невольно косясь на эти белоснежные возвышенности:

— А он как… подчинится?

— Легко, — заверил он. — С первого раза не станет претендовать на место вожака, только попробует приподняться на ступеньку… Стать субдоминантом. Выкажи себя крутым и сильным. Потом еще будут две-три такие попытки, но уже слабее, осторожнее. Всякий раз давай понять, что хозяин ты. С самого начала научи его каким-то трюкам для поддерживания связки «хозяин — подчиненный».

Брюнетка томно улыбнулась, дескать, готова быть подчиненной во всех случаях, что потребует моя фантазия, а блондинка повела плечами, и еще одна пуговица освободила голову из удушающей мою творческую фантазию петли.

— Каким трюкам? — спросил я.

— Не знаю, — ответил он рассеянно. — Щенка учат приносить палочку или мячик, он сам дико радуется, когда у него получается. Стайные животные обожают случить и выполнять команды.

— Буду знать, — сказал я. — Командовать я люблю.

— Попробуй бросать ему оглоблю, — посоветовал он, — и требуй приносить. Это приучит его подчиняться и автоматически закрепит навсегда твой статус вожака.

— Спасибо, — сказал я с облегчением. — А что такое оглобля?

Он наморщил лоб.

— Я думал, ты знаешь. Какая-то штука у косплеистов. Какие-то магические ритуалы с нею связаны. Вроде бы крестят ею…

— Как думаешь, — спросил я, — какого он будет роста? Когда взрослый?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Какой-то новый вид. Такие не могут ходить большими стаями, места для корма не хватит. Так что у них не столько стаи, как прайды. Но правила те же: любовь и преданность к вожаку. Это у них на генетическом уровне, как и у собак… Так он вырастет большой, но в сарае поместится.

— Прекрасно, — ответил я бодро и покосился на женщин. — А место для выгула? А то у меня участок всего сто гектаров.

Брюнетка завистливо вздохнула, закатила глаза, я почти услышал «дас ис фантастиш», а блондинка раздвинула и отвела назад плечи так, что я услышал пулеметные щелчки магнитных пуговиц до самого низа платья.

— Сто гектаров? — повторил Профессор. — Хватит и десяти. Только отгороди, а то сломает и бетонную стену, если разыграется и шарахнется сдуру…

— Спасибо, — сказал я. — Ты меня выручил. Побегу дрессировать своего динозаврика.

На обратном пути я вспоминал все, что знаю о стадных и нестадных. Стадные легко приручаются, волчонок вырастает беспредельно предан человеку, у стадных запрограммирована любовь к сородичам из стаи, без этого не добились бы своих высот. Это кошачьих приручить не удастся, их можно только приучить жить в квартире, но не приручить, а вот стайные…

— Моя ты жабушка, — сказал я умильно, вспоминая своего жабенка, — это я, твоя мама и твоя папа…

Когда, оставив автомобиль во дворе самому открывать гараж и пригораживаться там, вбежал бодро в дом, мой горбатенький ящеренок сидит на коленях у королевы, голову задрал, а она скребет ногтем ему белое горлышко.