Нильс Юлленшерна. Я облечен этим правом! Те, кто по-прежнему оказывает герцогские почести Юхану, лишенному герцогского достоинства постановлением риксдага, открыто становятся на сторону предателя. Делайте свое дело, солдаты!

Солдаты хватают дворян.

Сванте Стуре. И это говорит шведский дворянин?

Нильс Юлленшерна. Да, и к тому же потомок Кристины Юлленшерна и одного из Стуре, никогда прежде не изменявших короне! Везут преступного, а вы встречаете его с цветами, словно жениха!

Сванте Стуре. Герцог не подданный короля.

Нильс Юлленшерна. Простите, но вам изменяет память, господин Сванте, не вы ли составляли Арборгскую конституцию, в которой ограничены права герцогов?

Сванте Стуре. Верно! О, если б вовремя знать!

Нильс Юлленшерна. Идите, господа! Вас ожидает правосудие и закон, пред которым все должны склоняться, простолюдин и знатный!

Сванте Стуре. Хорошо же! Стуре знавали счастье и несчастье! Еще придет наш светлый час!

Нильс Юлленшерна. Придет ночь, и вас не станет! Прощайте же, господа!

Их уводят вправо.

Йоран Перссон. Благодарю вас, Юлленшерна. Видите ли, сам я не мастак произносить высокие, тонкие речи; но вы говорили превосходно, я еще раз вас благодарю. А я отправляюсь в Упсалу – действовать!

Нильс Юлленшерна. Прощайте, прокуратор! И судите не слишком строго!

Йоран Перссон (уходя). Я и вовсе не буду судить, но риксдаг. (Педеру Веламсону.) Педер Веламсон! Собери все цветы и венки!

Педер Веламсон. Слушаюсь!

Йоран Перссон. И запишем все показания твои и часового – подробнейшим образом!

Педер Веламсон. Подробнейшим образом! А лучше бы и вовсе не писать!

Йоран Перссон. Забудь, что ты мой племянник, и я забуду, что я тебе дядя!

Педер Веламсон. Даже при производстве моем по службе?

Йоран Перссон. Разумеется! Видишь ли, дворяне к нам, простолюдинам, куда требовательней, чем к самим себе; что ж, придется соответствовать их высоким мыслям. Впрочем, тебе и лучше оставаться внизу – в низине ветер не такой злой, как на вершинах! Сам же я взберусь в такую высь, что всех заставлю черное называть белым!

Зал в замке в Упсале. Из окон, выходящих во двор, видны окна риксдага, в них свет, они открыты настежь. В зале смутно различимы движущиеся фигуры, когда раздвигаются шторы.

Эрик (в мантии, корона лежит на столе; он открывает окно. Йоран стоит у другого окна и прислушивается). Жарко нынче на Троицу!

Йоран Перссон (кивая в сторону риксдага). Скоро еще жарче будет! Дворян немного, зато духовных множество собралось!

Эрик. А эти не любят меня! Заходил ты туда?

Йоран Перссон. На минуту.

Эрик. И что же они? Как тебе показалось? Я вот сразу чую, Друзья передо мною или враги.

Йоран Перссон. Я всегда чую врагов там, где собраны Двое или трое, и всегда готов их разить! Лучше самому нанести первый удар…

Эрик. Смотри-ка! Кажется, Юхан!… Тот, с рыжей бородой… вон!

Йоран Перссон. Нет! Это Магнус из Або!

Эрик (трет лоб). Но я видел Юхана! Я его видел! Дай сюда речь! Хорошо переписали?

Йоран Перссон (подавая бумагу). Нельзя лучше. И ребенок прочтет!

Эрик (пробегает глазами бумагу). Все хорошо. Но доказательств достаточно?

Йоран Перссон. Тут все. И мятежная речь Нильса Стуре, и приветствия господина Сванте предателю. Надо быть негодяем, чтоб таким изменникам вынести оправдательный приговор!

Эрик. А свидетели?

Йоран Перссон. На месте, ждут. Впрочем, достало бы и письменных показаний.

Эрик. Не пора ли начинать, как по-твоему?

Йоран Перссон (выглядывает в окно). Представители еще не заняли своих мест, но почти все уже в сборе!

Эрик (выходит на авансцену, кладет бумагу на стул, берет со стола корону и надевает). Несносная жара! Корона давит лоб, вся голова в поту!

Карин (входя). Прости, родной, но у детей к тебе просьба, совсем невинная просьба.

Эрик (ласково). Ну, скажи какая.

Карин. Им, они говорят, очень хочется взглянуть на короля!

Эрик. Мы каждый день ведь видимся… Ну да… Им подай короля в короне, короля на сцене! Что ж, пусть войдут!