Это была особая лаборатория при НКВД. Основным «материалом» для этой лаборатории были заключенные, приговоренные к расстрелу. Вначале занимались ядами. Различные модификации, различные составы и способы действия. Сталин прекрасно знал о разработках. Между прочим, именно поэтому он и относился настолько настороженно к врачам. В СССР клятва Гиппократа была нивелирована полностью. Очень часто убийцы носили именно белые халаты и призваны были заботиться о здоровье своей жертвы. Некоторые яды, разработанные в свое время там, даже теперь носят статус химического оружия. Площадь поражения и степень воздействия у них невероятно велики.

Но время шло, и яды как средства отравления человека стали вчерашним днем. Да, они по-прежнему оставались сильным оружием, но разработки достигли своего потолка. И кроме того, в фавор вошла наука генетика. Теперь с химического оружия лаборатория перешла на разработку оружия биологического – более выгодного материально и обладающего куда большей способностью к «жатве». Вам достаточно вспомнить только сибирскую язву, ВИЧ, чтобы представить область поражения этого оружия.

Механизм работы с заключенными был прост и до удивления изящен. Людей, признанных подходящими для эксперимента на осмотре, выдаваемом за обязательный профилактический, собирали в отдельную группу. Группу делили на две подгруппы – контрольную и экспериментальную. Позже всем заключенным вводили препарат, временно ухудшающий самочувствие, вызывающий повышение температуры и признаки инфекционного заболевания. Препарат давали в виде капсул под точно так же отработанным предлогом – «лекарство от выявленных недомоганий». О «недомоганиях» рассказывал «пациенту» все тот же врач на осмотре. Он же и давал «лекарство», которое было обязательно к приему. Но, как правило, никто и не отказывался – врачам, пусть даже и в тюрьме, доверяли. Потому что часто дни в лазарете воспринимали как отпуск – тогда смягчали режим, улучшали условия пребывания.

Всю отобранную группу заключенных, у которых были якобы симптомы инфекции, переводили в отдельный бокс. Бокс напрямую сообщался подземным ходом, ведущим из тюрьмы в лабораторию. Мы находимся как раз недалеко от него. Вся ветка сейчас недоступна, но я могу показать участок, по которому проезжали мини-составы с заключенными для опытов или с врачами-убийцами, в том случае, когда «материал» боялись привозить в лабораторию, оставляя исключительно в пределах бокса.

Тут лезть опасно – стену ломали, пролом сделан не так давно, кладка старая, поэтому может обвалиться. Точно так же, как и потолок в тоннеле. Тоннель самопальный, кто его вырыл и почему – этого не знает никто. Возможно, это был и правда некий «путь отступления». На тот случай, если обыск нагрянет прямо в лаборатории. Версий на самом деле много, вплоть до попыток устроить побег кому-то из заключенных. Легенды, понимаете ли… Они окружают тему подземелий вот как нас с вами – эти стены.

И мы полезли. Я едва протиснулся в узкий пролом в стене, следом пролез мой спутник, и мы оказались в тоннеле, по которому можно идти, только согнувшись в три погибели. Наконец мы достигли цели – еще одного узкого лаза, на этот раз, правда, это была не пробитая в стене дыра, а металлический люк. Железо заскрипело. Дверца поддавалась плохо, едва-едва, на миг я даже заподозрил, что придется выламывать петли или даже сам люк из кладки. Но обошлось.

– Ну вот, – он топнул ногой по пыльным бетонным плитам, в которые были утоплены, подобно трамвайным, рельсы. – Если туда, вперед, можно прибыть в особый «бокс-приемник» Владимирской. А если назад, то прямиком в лабораторию. Хотя «прямиком» – это сильно сказано. За километр до каждого объекта тоннель замурован, кладка там куда серьезней той, что вы здесь видели, и я предполагаю, что в тюрьме вход в «приемник» все же охраняется. Что с лабораторией я не знаю, может быть, ее уже закрыли, но я считаю, что она до сих пор функционирует.

Мы уселись прямо посреди тоннеля. Предстояло лезть обратно, хотелось передохнуть. Мой спутник достал бутерброды и предложил перекусить. Вначале я никак не мог избавиться от нереальности происходящего – обычные бутерброды, уложенные в целлофановый пакет и маленький (чтобы не мешал) термос с кофе… Вот только сигареты не хватало. За трапезой я понял, что и правда – сигареты не хватало, но курить в тоннеле не рискнул.

– Некоторых заключенных содержали в специальном боксе тюрьмы. И врачи ездили туда для осмотров, для того чтобы брать анализы. И уже потом возвращались в лабораторию. Тюремное начальство не знало всей подоплеки работы. Иначе, предполагаю, как минимум из-за страха за свои жизни не допустило содержания смертельно больных у себя под боком. Но за их плечами имелся опыт поставщиков «живого материала» для экспериментов с ядами. И все симптомы заболевания можно было списать на отравление новым веществом. Что и делалось.

Последствия экспериментов оказывались самыми разными. Чаще всего выводили новые штаммы вирусов, одновременно с этим производя лекарство от них. Деление на контрольную и основную группы сохранялось всегда. Те, из контрольной, видимо, до сих пор находятся в заключении, им обеспечено пожизненное, амнистия на них не распространяется. Спросите почему? На них никто никуда не предоставляет документов. Часто переводили из контрольной в основную, чтобы процент «старых» и «новичков» сохранялся на одном уровне.

Иногда эксперименты принимали неожиданный оборот. Так, однажды именно в этой лаборатории изобрели один из сильнейших допингов, который действовал на организм человека в течение нескольких недель, вызывая привыкание. У человека убыстрялись реакции, в несколько раз возрастала сила, и… он в один год сгорал, как свечка.

Другой препарат вызывал заболевание, поражающее прежде всего костную ткань. У таких людей изменялась структура кости, даже во взрослом возрасте менялся скелет. Потом вирус поражал костный мозг. В итоге к моменту смерти больные напоминали мутантов, а не обычных людей.

Проект закрыли только в восьмидесятых. Лабораторию законсервировали, тоннель замуровали с двух сторон, оставив пустой середину. Во всяком случае, так мне сказал Олег, первооткрыватель этого кошмарного места. Кстати, я еще не поделился с вами печальной новостью? Его убило не так давно током. У него есть приятель в слесарной мастерской. Тоже диггер, в свободное время половину подземной Москвы излазил. Что-то случилось с проводкой, и ребята решили ее починить. К тому времени как приехали пожарные и милиция, обнаружили только два трупа со множественными ожогами и оплавленный щит. Все списали на неосторожность. Но… Я хорошо знал Олега, он разбирался отлично в таких вещах. И я не верю в глупую смерть.