– С игрой еще не покончено. Пока я выигрываю, и если ход не перейдет к тебе, едва ли это можно назвать игрой, верно? Я помню тебя, ангел, но помнишь ли ты меня?

Лираз не помнила. Убитые ею, память о которых наносилась на руки сажей костра и горячим раскаленным ножом, – и в лучшие-то времена все они сливались в одно пятно, а уж сейчас и подавно. Сколько полуволков убила Лираз за десятки лет своей жизни? О том знают только божественные звезды.

– Не сказала бы, что сильна в этой игре, – выдавила она.

– Я намекну, – сказала Тен.

Намеком было одно слово, и оно заставило химеру рычать от ненависти. Название места.

– Шаббат.

Слово будто распахнуло память Лираз; кровь вскипела. Шаббат.

Это было давно, но она не забыла ни деревушку, ни то, что произошло в ее окрестностях. Она упрятала эти воспоминания в самые глубокие недра памяти, упрятала от самой себя. Они ранили, и она засунула их как можно глубже. Словно письмо, приносящее боль. Впрочем, письмо еще можно было бы сжечь.

Воспоминания сжечь не получится.

Воспоминания о том, как когда-то давно она поступила с умирающим врагом; о том, как после этого на нее смотрели братья. Смотрели еще долгое время спустя.

Она услышала свой охрипший голос.

– Это была ты?

Она не собиралась разговаривать, это было бы проявлением слабости. Но защита рухнула. И… Шаббат. Если немыслимое множество химер, убитых Лираз в течение жизни, сливались в пятно – эта была исключением. Простое слово, Шаббат, разбудило память.

И все-таки что-то не сходилось.

Лираз потрясла головой, проясняя разум.

– Это не ты. Тот солдат был…

…не волчицей, а лисой, – собиралась она сказать.

Но Тен перебила:

– Тем солдатом была я. Это моя первая смерть, понимаешь? Ты осквернила мою истинную плоть, хотя это, конечно, просто сосуд. Мы в более выгодном положении в этой твоей игре, ангел. Ты не можешь угадать по виду. У тебя нет ни шанса.

– Не могу, – согласилась Лираз.

В голове кружился калейдоскоп цветных стеклышек – кружился, кружился…

– Новая игра, – насмешливо объявила Тен. – Если выиграешь, сохранишь руки. Все, что требуется, – сказать мне, чью смерть означает каждая твоя метка.

И Лираз представила, как она рассказывает Азаилу, что нашла разгадку повторяющегося сновидения.

Как отрубить обе свои руки?

Легко. Отдать топор химере.

Ведь шансов победить в игре у нее нет.

Тен посмотрела на огромного монстра с секирой и поманила его к себе. Сказала Дракандам:

– Задерите ей рукава.

Они повиновались и свирепо уставились на ее руки. Полуволчицу передернуло. А дальше провал памяти – «глаза дьявола», прижатые к обнаженным кистям, все накрывает лавина дурноты, боль, слабость… Четыре хамсы на ее плоти. Почти милосердие. Скоро все закончится, ни один серафим такого долго не вынесет. Она же сама стремилась к смерти, и получить такую смерть – не так уж плохо. Очищение.

Все же не милосердие. Должно быть, Тен приказала Дракандам не давать ей терять сознание, поскольку лавина схлынула и Лираз обнаружила, что смотрит прямо на отпечаток ладони, который она прожгла на груди полуволчицы. Обожженная кожа покрылась волдырями и сочилась какой-то дрянью, обугленные ткани отпали, оставив открытое кровоточащее месиво. Омерзительно.

– Продолжим.

В голосе Тен звучало неприкрытое злорадство.

– Я сделаю тебе поблажку. Начнем с конца и пойдем в обратную сторону. Конечно, ты помнишь последние события.

– Я не хочу играть в твою игру.

Ответ Лираз звучал жалко. Что-то внутри нее поломалось. Сердце сжималось, как детский беспомощный кулачок. Первый раз в жизни она мечтала, чтобы ее спасли.

– Мне плевать, чего ты хочешь и не хочешь. И ставка меняется. Если ты выиграешь, я прикажу Рарку рубить с одного удара. Если проиграешь…

Она обнажила и спрятала желтые длинные клыки в гримасе, которая не оставляла сомнений в ее намерениях.

– Если проиграешь… Не с одного. Это же веселее?

Она схватила руки Лираз и распрямила их.

– Начнем с меня. Какой знак, ангелочек? Который мой?

– Ни один, – задыхаясь, прошептала Лираз.

– Врешь!

Но это была правда. Если бы убийство в Шаббате оставило после себя татуировку, то она оказалась бы на пальцах – ведь это произошло так давно. В конце того дня Азаил достал татуировочный набор, взвесил на руке. Посмотрел на нее; слишком долгий и слишком невыразительный взгляд для Аза. Будто сделанное ею в тот день изменило не только ее, но и его тоже. А затем убрал набор обратно в ранец и отвернулся.