Он хрипло спросил:

– Помнишь? Самое начало.

Провел пальцами по ее щеке и вниз по шее. Казалось, сейчас в ней полыхает каждый атом. Магия? Кончики его пальцев замерли на ключице; а потом ладонь скользнула ниже, касанием легким, как крылышко колибри, – к самому сердцу.

– Конечно, помню, – так же хрипло ответила она.

– Тогда дай руку.

Она повиновалась и мысленно уже скользнула ладонью под ткань его одежды, к груди, туда, где билось сердце.

Стоп.

Нельзя.

– Хамса.

Он шепнул:

– Не бойся.

Его собственная нерешительность исчезла, когда губы девушки прижались к его ладони; теперь их тела притягивало друг к другу, словно включились магниты, – не разлепить.

Акива взял ее руку, разжал пальцы и приложил ладонь к своей груди.

Мы и есть начало.

Желание коснуться его кожи губами туманило мозги, поэтому Кэроу осознала не сразу:

Его кожа, ничем не защищенная; ее ладонь. И хамса между ними.

Ее прикосновение не причинило ему боли.

Изумленно она спросила:

– Акива… но как?

Его ладонь легла поверх ладоней Кэроу. Сжала. Хамса нагрелась, как всегда в присутствии серафима – колющее ощущение, – однако Акива не вздрогнул, не отпрянул, не задрожал. Он улыбнулся.

Объятие стало теснее: ведь теперь их обоих обнимали не его, а ее руки, – а потом еще теснее. Она шепнула: «Магия». Акива сдвинул ворот рубахи:

– Вот.

У основания его шеи появилась новая татуировка. Тоже в форме глаза, но другая. И магия этого знака нейтрализовала магию Бримстоуна. Хотя нет, не татуировка – шрам.

Она спросила:

– Когда ты нанес его?

– Сегодня.

Она провела рукой.

– Уже зажил.

Он кивнул, отодвинулся и снова распрямился. И хотя Кэроу теперь получила представление о том, на что способен Акива, удивление не ослабело. Даже поразительный факт, что он успел нанести шрам и исцелиться в считаные часы, и близко не шел в сравнение с той магией, которую творил знак. Акива сумел нейтрализовать самое мощное, после возможности воскрешать, оружие химер, – если это можно назвать оружием. Может быть, ей стоило испугаться, однако в ту минуту Кэроу испытывала совсем другие чувства.

– Я могу тебя касаться, – пораженно прошептала она.

И больше не сопротивлялась. И скользнула ладонью по горячей гладкой коже его груди. И слушала, как под ее рукой бьется сердце Акивы.

– Столько, сколько желаешь.

Его голос подрагивал, но не от боли.

Причина, по которой Акива нанес себе знак, военные планы – все было забыто; осталось только биение двух сердец.

А потом дверь распахнулась.

Фантасмагорическая картина: плечом к плечу, вымокшие до нитки, они брели напролом с молчаливой целеустремленностью по занятой химерами части пещеры в сторону территории, где обосновались ангелы, – по коридорам, а потом через главный зал, где собралось почти все войско… Тьяго и Лираз, волочащие за собой труп Тен.

Разговоры мгновенно смолкли. Мик опустил скрипку чуть раньше и лежал головой на коленях Зузаны, когда ее вскрик заставил его приподняться.

Исса взвилась пружиной. Будто готовая к бою кобра, словно богиня змей из какого-то древнего храма; многие вокруг повскакивали на ноги, настороженные и готовые к бою, если сейчас раздастся призыв.

Но призыва не было. Пара прошествовала мимо, угрюмо глядя прямо перед собой; миновала пост серафимов в дальнем конце зала, не останавливаясь и ничего не объясняя.

Обнаружив, что дверь Акивы по-прежнему закрыта, Лираз буркнула что-то злое и без стука вышибла ее. И вспыхнула. Акива и Кэроу, с глазами, затуманенными желанием, рядом, на каменном столе. Глаза в глаза, рука одного у сердца другого.

Похоже, что сама Эллаи, богиня-покровительница наемных убийц и тайных любовников, спустилась с неба той ночью и скользила по коридорам пещеры. Ведь промедли помощь на миг – и Лираз была бы мертва; еще миг, и застигнутые врасплох Акива и Кэроу оказались бы скомпрометированы куда больше: они уже не сидели бы, прижавшись друг к дружке, а целовались.

Но Эллаи – богиня непостоянная: она утратила к ним интерес раньше. Кэроу больше не верила в богов, и когда дверь распахнулась, свидетелями их с Акивой «падения» стали только Волк и Лираз.

– Отлично, – сухо сказала вымокшая Лираз. – По крайней мере, вы еще не раздеты.

Да уж, бог отвел, подумала Кэроу, вытаскивая руку из-под рубашки Акивы. Ей сразу стало холодно. Как быстро ее тело приспособилось к температуре его тела. И сейчас все, что не имело такого жара, казалось холодным. Несколько мгновений – и она окончательно пришла в себя: осознала прилипшую к телу мокрую одежду «гостей», стук капель, запах серы.