Ох, Элиза-Элиза. Он чувствовал к ней даже некоторую нежность. Жалость. В самом деле, сейчас, когда он знал, кто она такая, многое приобрело смысл. Конечно, единственным видом жалости, которую мог испытывать Морган Тот, была жалость кошки к зажатой в лапах мыши. Утютю, малютка, у тебя ни единого шанса. Иногда кошке становилось скучно, и она позволяла своей жертве вырваться – но только со скуки, никогда из милосердия. А Морган вовсе и не скучал.

«Уважаемые господа. Возможно, вы меня помните. Семь лет назад я исчезла, и хотя на первый взгляд моя история может показаться странной, я заверяю вас, что все случившееся является частью грандиозного плана. Божьего плана».

Всего пару дней назад она сказала ему с отвратительным снисхождением: «В мире не так много вещей, за которые люди с радостью умрут или убьют, но это одна из них».

Ну, Элиза, думал он сейчас. Вот тебе твоя драгоценность. Наслаждайся.

«И по воле и желанию Его, – писал он в редакцию, – я бы с радостью принесла в жертву свою и чужую жизнь; и с такой же радостью отказываюсь повиноваться попыткам нашего правительства и правительства других стран скрыть от людей правду об этом нечестивом и постыдном деянии».

Именно так: нечестивом и постыдном. Морган боялся, что в письме Элиза будет выглядеть слишком умной, но тут уж ничего не поделаешь…

Ведь если я за что-то берусь, это не может выглядеть глупым.

Коллеги обступили экраны так тесно, что закрыли ему весь обзор. Ну и хорошо. У него было довольно времени рассмотреть все в деталях – спасибо, спасибо тебе, Габриэль Эдингер; спасибо, глупенькая наивная Элиза, не защитившая паролем свой телефон. Он не сомневался, что после сегодняшнего телевизионного тарарама он, Морган, а не она будет ассистировать доктору Чодри. Как только имя Элизы свяжут со скандалом, ее удача закончится и настанет его время.

Ну давай, шевелись, подгонял он ведущего, начиная терять терпение. Хватит уже сгнивших тварей. Он знал, что дальше пойдет пустая болтовня; единственное, что имеет значение для обывателей, – факт, что «демоны» существуют; имя того, кто передал прессе секретную информацию, почтеннейшую публику особо не интересует. Однако Моргану требовался этот последний кусочек мозаики, чтобы сложилась нужная ему картинка. Поэтому когда, наконец, он услышал, как знаменитый ведущий сказал потрясенным тоном: «Что касается источника поразительных фотографий… имя дает нам ответ к другой тайне, которую многие из нас уже потеряли надежду разгадать. История произошло семь лет назад, но, я уверен, все вы ее помните историю. Помните эту молодую женщину». – Морган Тот протолкался к экранам сквозь толпу ученых. Он ни за что не пропустит миг своего триумфа. Теперь на экране появилась фотография, которая в свое время обошла все СМИ. Семь лет назад загадка так и осталась неразрешенной, и в конце концов дело оказалось в стопке нераскрытых. Морган обругал себя, что, впервые встретив Элизу Джонс, не смог сложить два и два. Однако в девочке на фото ее было не узнать. Кошмарный снимок. Глаза опущены; изображение, смазанное из-за того, что снимали во время движения. И вообще, он списал ее со счетов как мертвую. Все списали.

Заголовки кричали: пропала юная пророчица, основная версия – ритуальное убийство.

Первая мысль Моргана – во всяком случае, первая связная мысль после вспышки изумления и злого веселья, – была такой: заказать визитные карточки и раскладывать их повсюду, чтобы она наткнулась. «Элиза Джонс, пророчица». Пусть побесится. И самое сладкое! Семь лет назад эту историю вознесло на вершину известности Города-на-Холме. Ну в самом деле! И не лень придуркам взахлеб обсуждать всякий вздор! Тоже своего рода безумие. Жизнь с завязанными глазами. С рукой, привязанной за спиной.

Или крылом.

О боже. Поняв, кто такая Элиза, Морган чуть не свалился со стула от хохота. Личный культ семейки Джонс? Очаровательно. Не заурядные «избранные», нет. Все куда эффектнее.

Они заявляли, что ведут свой род от ангела.

ВЕДУТ РОД ОТ АНГЕЛА.

Это лучшее, что Морган Тот когда-либо слышал.

Элиза Джонс, пророчица

Потомок ангела в девятом колене (ну, плюс-минус)

Вот что нужно указать на визитках. Потом он увидел, какие фото она отправила себя на почту из Марокко, и придумал кое-что получше. Этот сценарий сейчас и разыгрывался.

– Семь лет назад мы все за нее молились, – сказал самый высокооплачиваемый телеведущий мира. – Известная нам только по имени Элазаэль, она почиталась среди прихожан своей… церкви, как реинкарнация ангела с тем же именем, который тысячу лет назад упал на Землю. Это всего лишь история, и она не дописана. Неожиданный поворот событий, леди и джентльмены: девочка не только жива и живет под вымышленным именем, – она научный сотрудник в одном из столичных институтов, пишет диссертацию.

Морган не дослушал; кто-то воскликнул: «Это Элиза!» – и все вокруг смешалось.

Теперь все было как надо. Суетитесь сколько хотите, мои дорогие идиоты. Давайте, беситесь, думал он, неспешно шагая в лабораторию. Хорошо быть королем.

По касбе прокатилась еще одна волна смятения, и она ощущалась совсем иначе. Никаких иншалла или взглядов в небо. Недоверие, злоба, и… и они смотрели… смотрели на нее.

Элиза всю жизнь страдала от паранойи. Ну, добрую часть жизни это была не паранойя, а ожидание неизбежной травли: простое, ясное и мерзкое. Люди разглядывали ее, осуждали. Во Флориде, в маленьком городке на территории Национального парка Апалачикола, все знали, кто она такая. После побега лучше не стало. Она постоянно ощущала напряжение, и страх, что ее найдут или опознают, постоянно дышал ей в затылок.