Шрифт:
— Взяли значит на себя функции судьи, товарищ Новиков?
— Да. — Кирилл спокойно кивнул. А так же прокурора, адвоката и расстрельного взвода. Как и любой ответственный работник нашей страны. Конечно, когда-нибудь наступит время, и будут настоящие адвокаты, апелляции, и прочая юридическая суета. Но сейчас, когда страна на пороге войны, от эффективности работы органов НКВД зависит слишком многое. Ведь полезут эти твари из всех щелей. Всё равно будем вводить и военное положение, и суды военного трибунала, и расстрел на месте.
Сталин постепенно остывал, и уже спокойно спросил.
— Ну и как он?
— Артём? На отлично с минусом. В одном месте немного ошибся, но Евгения Кострикова его подстраховала. Так что не будет Женечка Кострикова командовать танковой ротой. А будет она лет через десять уважаемой заведующей кафедрой психологической подготовки, в военном училище Сил Специального назначения и мамой целого выводка семейства Сергеевых.
— А говорите, не можете определять судьбу. — Сталин пыхнул дымом, и задумался. — Училище?
— Высшее военно-командное училище. — Новиков кивнул. — Офицеры оперативных служб, сапёры, факультет экономических диверсий, и информационной борьбы. И тут самое важнее, не то чему мы их будем учить, а кого отбирать для дальнейшей работы. Просто ещё одна ступень отбора. Но это дело далёкого будущего.
Пока даём знания нашим командирам в рамках подготовки командных кадров, и заодно ведём селекцию для дальнейшего продвижения. Кстати, такую же работу в своих частях начал и товарищ Чкалов. Уже договорились с товарищем Ворошиловым и объединим опыт с тем, чтобы распространить его на все вооружённые силы, но это всё-таки после войны, наверное.
— После войны! — Сталин хмыкнул и покачал головой. — Вы сами — то в это верите? Из одной драки вылезли, и сразу в другую. Последнюю сводку читали?
— По первому управлению?
— Нет, общую.
— Читал конечно, — Кирилл кивнул. Там в основном по Европе. Но пока вроде всё тихо.
— Да, по нашим данным немцы решили перенести начало войны ещё на год. Получается, что у нас есть небольшой временной зазор, чтобы разобраться с делами на востоке. И вашему корпусу предстоит сыграть в этом очень важную роль. Общее командование операцией возложено на маршала Тимошенко, но у вас будет достаточно полномочий, для принятия решений.
Сталин подошел ближе и дружески пожал руку коренастому, с мощной фигурой портового грузчика японцу:
— Я рад, товарищ Бункити [146] , что вы снова прибыли в Москву. Сердечно рад. И особенно рад видеть, что застенки Токийской тюрьмы вам не слишком повредили.
— Я тоже очень рад снова быть в Москве и иметь великое счастье видеть вас, товарищ Сталин! — церемонно произнес японец.
По-русски гость говорил совершенно чисто. В отличие от большинства своих соотечественников, он за годы жизни в Советском Союзе освоил не дающиеся японцам звуки, и лишь слегка пришепетывал. Сразу же после церемонного поклона, Бункити открыто улыбнулся:
146
Бункити Имамото (1895–1964) — один из руководителей Коммунистической Партии Японии, видный деятель Коминтерна. В 1931 году прибыл в Японию из Москвы с рекомендациями Коминтерна по действиям Японской компартии. В 1932 — арестован. В РИ вышел из тюрьмы в 1945.
— И особенно я рад тому, что ваши рекомендации, данные нам в начале тридцатых, оказались верными!
При этих словах Сталин чуть вздохнул, помолчал, набивая трубку табаком, закурил и лишь тогда произнес:
— Не надо щадить наше самолюбие, товарищ Бункити. Совсем не надо его щадить. Все, что мы рекомендовали вам было неверным. Совсем неверными, товарищ Бункити, оказались рекомендации Коминтерна. И неверными они оказались потому, что тогдашнее руководство Коминтерна пошло на поводу у некоторых безответственных товарищей из Исполкома Коминтерна и руководства Китайской секции.
Он прошелся по кабинету, подошел к столу, оперся здоровой рукой о зеленое сукно.
— И неслучайно, товарищ Бункити, Коминтерн тогда не рекомендовал вам и вашим товарищам отказаться от курса на вооруженное восстание, заявляя, что решение это — безответственное и несвоевременное. Вовсе неслучайно, товарищ Бункити. В руководство Коминтерна пробрались враги, которые воспользовались тем, что в китайской секции процветали местнические, узкособственнические, даже можно сказать — националистические настроения.
Имамото Бункити слушал Сталина, слегка наклонив голову, исподлобья разглядывая его в упор. Не каждый день бывает такое, чтобы Величайший Вождь Великой страны победившего социализма каялся в своих ошибках. Открыто каялся. Но про себя Бункити решил: все, что он сейчас услышит, умрет вместе с ним. Нет нужды, чтобы кто-нибудь мог усомниться в непогрешимости Великого Красного Вождя…
— Мы не были информированы о том, что членами Коммунистической Партии Японии стали близкие к руководству дзайбацу [147] люди, что в Токио и Иокогаме уже созданы боевые отряды [148] , в Осака идут настоящие уличные бои и что, наконец, в рядах коммунистов находится возможный претендент на Императорский престол! Враги, пробравшиеся в руководство Коминтерна, тщательно скрывали эти сведения ото всех — от Советского Правительства, от Советского народа! — твердо проговорил Сталин. — И в том, что Япония встала на путь социализма только теперь, почти нет нашей заслуги, но очень много нашей вины. Очень много нашей вины, товарищ Бункити.
147
Японский термин, означающий «денежный клан». Использовался с конца XIX до конца Второй Мировой войны для обозначения именования больших семей, контролирующих банковские и индустриальные объединения. Однако, кроме коммерческой деятельности, дзайбацу выполняли также административные и политические функции. Читатель может не поверить, но реальность именно такова: в конце 20-х — начале 30-х годов XX века, сын руководителя крупнейшего дзайбацу «Мицубиси» и сын руководителя четвертого по величине дзайбацу «Ясуда», а кроме того младшие братья глав дзайбацу «Асано» и «Аюгава» вступили в ряды Коммунистической Партии Японии!
148
В феврале 1930 г. в столкновениях с боевыми группами коммунистов в этих городах было убито и ранено до 10000 полицеских!