На музыкальном фестивале в Юрмале по традиции снимали и для «КВН-ассорти». Выбор точки ведущего передачи превратился в ужас. Не то дерево, не тот куст.

Очень сложно становилось искать точки для съемок команд, которые нравились бы СА. Было такое ощущение, что мне за что-то мстят. Почему-то вспомнились слова директора команды КВН НГУ, брошенные несколько лет назад кому-то, в моем присутствии, и касались они лично меня, хотя обсуждали Семью:

— А что они с ним сделали?

В один из теплых солнечных дней середины сентября у меня была назначена на два часа дня встреча в компании возле Института ревматологии. Место мне малоизвестное, приехал на встречу раньше, долго искал, где припарковаться. Вернуться к зданию, где находился офис компании, пришлось через наземный пешеходный переход рядом с рынком у метро «Каширская». Слева от меня, по правому ряду ехали автомобили, которые выезжали на Каширское шоссе «по стрелке». Когда к светофору подъехал черный холеный «мерседес», светофор переключился, и мерс остановился как вкопанный. И тут же ему «в зад» въехал «запорожец». Послышался какой-то хруст. Прямо как в классических анекдотах этих лет, никогда не думал, что в жизни реально так бывает. Я видел перед собой обе машины. Оба водителя замерли. Ну, поведение водителя «запорожца» было ожидаемым, даже через стекло было видно, как на его лице проступил пот, он закрыл глаза, напряжение и страх были такие, что это чувствовал даже я. Но точно так же замер и водитель «мерседеса», на лице ни тени эмоций. Затянувшийся стоп-кадр длился, пока не включился разрешительный сигнал светофора, «мерседес» плавно тронулся с места, выехал на Каширское шоссе и умчался в потоке машин. Когда измученный страхом и гнетущей паузой водитель «запорожца» открыл глаза, перед ним уже никого не было. Я переходил уже по переходу, а он все продолжал креститься. Вот мужику счастье привалило! А между тем это был знак для меня…

С осени я начал осваивать Подмосковье, вернее, земли Подмосковья. В начале девяностых я уже ощутил радость летней жизни на чужой даче, и этого в сочетании с детскими воспоминаниями родительского дома было достаточно, чтобы желание жить за городом, на земле в собственном доме затаилось где-то неглубоко в подсознании. Однажды, в начале лета 1993 года, перед тем как начались репетиции команд в телевизионном КВН в зале, когда вовсю сказывалась усталость в «Ноу-хау», я, взяв тогда еще просто девушку, рыбу и томатный сок, выехал на машине за город по направлению к Внукову. Это было единственное направление, которое я тогда хорошо знал по перелетам в Кишинев, и совершил эту вылазку совершенно неожиданно для самого себя. Мы съехали с трассы, ели рыбу с томатным соком, я вдыхал запах леса и ни о чем не думал. Моя спутница вряд ли понимала мое состояние, но ничего не спрашивала. Сорока минут хватило, чтобы восстановиться и захотеть вернуться к делам. С детства единение с природой было важным условием моего существования. И дело не только в доме на земле со всеми хлопотами приусадебного участка. Относительная близость Кишинева к морю гарантировала ежегодный отдых на море, причем с раннего детства. Кроме того, мой папа был заядлым пчеловодом, первый мед мы всегда качали с акации, так что запах акациевого леса проник в каждую мою клетку сразу после моего рождения, меня часто оставляли на ночь в доме лесника, а однажды я провел там две недели своих летних каникул. Вот так мы умудрялись сочетать городскую жизнь в столице Молдавии и крепкую связь с природой. Оказавшись в Москве, я недолго оставался в плену стихии мегаполиса. В годы обучения в аспирантуре я регулярно выезжал в студенческие лагеря в Бронницы и в Темрюк. Позже пользовался любой возможностью побыть у кого-то на даче.

Весь год я думал об этом — может, оттого, что вопрос с жильем был уже решен. Но, в то время как все стремились в город, я бежал из него. Направление северо-запад было выбрано окончательно еще три года назад, знание розы ветров из курса архитектуры политехнического института сформировало окончательно мои предпочтения. Другие направления Подмосковья мне, конечно, тоже были знакомы, активная работа и съемки в «Ноу-хау» сделали свое дело. Но так подробно, как северо-запад, остальное Подмосковье я не знал… За окном декабрьская стужа, позади три месяца «сафари»… Теперь часть дорог просто непроходимы, кое-где приходится идти пешком. Хочу знать все, поскольку жить буду здесь. Где какие люди, какие дороги, воздух, деревья, озера и реки, инфраструктура, план развития региона. Расстояние — не дальше 50 километров от МКАД. Я прямо вгрызаюсь в эту тему. Если останусь без работы вдруг, уйду в риелторы, я уже смогу консультировать по некоторым землям Волоколамского и Пятницкого шоссе. Смотрим готовые дома, за три месяца планка поднимается. Сегодня посмотрели на Волоколамке очередной дом, в котором хозяева прожили долгое время, и, попивая горячий чай в машине после ползания по снегу, вдруг осознал, что уже не хочу чей-то дом. Хочу свой.

На фестивале в Сочи произошло событие, которое нас, старых «бойцов» КВН, просто шокировало. Первую лигу решили перевести в Казань. Удивительное дело — ведь было понятно, что в Казани наконец начнут платить ощутимые деньги и условия работы будут лучше. Но что-то ныло. Прежде всего возмущало то, как это было сделано. Переговоры скрывались не только от Нины Степановны, которая была одним из инициаторов создания и руководителем Первой лиги в Воронеже. Все произошло настолько неожиданно, что тогда мы просто возненавидели Казань и всех, кто за этим стоял. По крайней мере, собираясь втроем, я, Марфин, Чивурин, мы это озвучивали. На Нину Степановну в те дни было даже больно смотреть. Она это восприняла как подлость, не вникая в подробности и возможности дальнейшей работы. Меня эта история возмущала тогда еще и по другой причине. За всем этим стоял человек, Андрей Кондратьев, которого я знал и с чьей командой я работал до того, как они ушли формировать татарский КВН. Теперь с ними работали Славка Муругов и Ленька Купридо, и не факт, что идея переноса Первой лиги в Казань принадлежала именно Кондратьеву. Впрочем, это и не важно. Появившись в Сочи после перерыва, Кондратьев от меня просто убегал. Мы летели с ним на одном самолете. Ни слова. Прилетели в Сочи, и в аэропорту он просто исчез, а потом всячески избегал встреч со мной. Возможно, в его планы не входило видеть меня режиссером лиги. Вновь заговорил он со мной только после того, как АВ назначил меня туда режиссером. В любом случае наши отношения были натянуты и официозны еще некоторое время.

По прошествии времени стало ясно, что этот шаг только улучшил качество подготовки команд и дал импульс к дальнейшему развитию лиг КВН. Да и Нине Степановне стало легче. Но то, как это было сделано, и через десять лет буду считать подлым, некорректным, если это слово вообще уместно в бизнесе. Впрочем, по сравнению со многими событиями, которые позже коснутся лично меня, это были цветочки.

С другой стороны, это всего лишь эмоции. А вот если от эмоций избавиться, то все было рациональным и правильным с точки зрения бизнеса. И к тому же именно это событие было знаковым. Отсюда надо вести счет всем переменам в движении КВН, особенно в его организации и финансовой стороне. Большинство из нас, романтиков КВН, называли это «НАШИМ КЛУБОМ». Мы часто говорили: «Так делать нельзя», «Тусовка не поймет», Это не правильно». Марфин, а впоследствии Чивурин неоднократно прибегали к таким фразам и в разговорах с АВ и СА. Иногда эти формулировки Семья поддерживала. Видимо, тогда, когда это не противоречило другим интересам. Интересам собственников бизнеса. Для пиара и развития дела желательно периодически прибегать к формулировкам, подчеркивающим, что все делается для удобства играющих в КВН команд. Это их дело, саморазвивающаяся система». Она перестала такой быть, если и была когда-то такой. Точнее, если она и была саморазвивающейся системой, то только в пределах установленных реперных точек… Это прежде всего бизнес-проект. К тому году он и вышел на такой уровень, что это просто стало заметным. Хотя двигался КВН в эту сторону уже три-четыре года. И молодец Андрей Кондратьев, который смог найти финансовые потоки на развитие не только КВН в Республике Татарстан, но и Первой лиги КВН. Сам КВН к тем годам помогал эти потоки находить. И осваивать. А решив стоявшие вначале СВОИ задачи, Первая лига затем превращалась уже в обузу с непомерными финансовыми требованиями со стороны «АМиК». И тогда за Первую лигу в этом городе не боролись. В игру включались другие регионы, имея свои интересы. Акционерам «АМиК» было бы глупо откатываться от хороших предложений. Очередной раз я усвоил правило: они — настоящие хозяева. Что хотят, то и делают. Да, им можно что-то предложить, в чем-то попытаться убедить. Они это примут, если в этом увидят какой-нибудь свой интерес. Но, как у хозяев (а они ими стали, в отличие от тех, кто оставался наивными романтиками), у них есть право принимать СВОЕ решение. И они всегда будут правы. Форма, в которой они что делают, лишь камуфлирует истинные намерения.

По своему бизнесу мне все это было хорошо понятно. Владимир Антонович Демин, режиссер «Ноу-хау», мне неоднократно говорил: «Вы хозяин. Решение ваше». А в КВН, выражаясь терминологией бизнеса, мы были топ-менеджерами, работающими в интересах акционеров. Возвращаясь из Сочи и размышляя на эти темы, я впервые пришел к мысли, что не за горами тот день, когда начнутся распри между акционерами, если вдруг их интересы начнут расходиться. Тем более что скоро должен войти в большую жизнь АА. И новое поколение кавээнщиков, которое будет приходить, будет смотреть на КВН другими глазами. Многие из участников будут прагматично воспринимать его как трамплин, понимая, что в КВН они не только «формируются» и растут, но и обеспечивают функционирование определенного бизнес-процесса. И никто никому ничем не обязан. Все зависит только от тех условий, на которых их берут в эту систему. Ничего нового КВН не изобрел, и подобное положение дел существует вокруг. Но. При всей простоте ситуации две проблемы усугубляют положение в КВН.

Первая. Акционеры, несмотря на свое видимое участие в жизни клуба, совершенно не знают этой бурной жизни и не вникают в ее суть и процессы. Но при этом, на практике, они возглавляют этот процесс, являясь ее визитной карточкой и лицом и принимая все принципиальные решения. В этой ситуации все получает тот, кто в нужный момент оказывается у «тела» и говорит нужные слова. Говорить в КВН умеют. Но далеко не те, кто работает на саму систему. Чаще всего красивый «спич» кавээнщика обнуляет действия того, кто с чем-то возится, причем на благо той же системы, не считая нужным или не успевая прийти и представить «телу» сделанное или «дороже» его продать. А поскольку сообщество, с которым соприкасается движение КВН, восприимчиво к лести, зависти, ревности и прочим порокам «мира искусства», эта проблема стала очень серьезной. Со временем люди, окружавшие АВ и понявшие, что главное в жизни — это в нужный момент быть рядом и сказать или подвести того, кто скажет нужное, стали определять развитие КВН. А «обреченным» часто даже не давали последнего слова.