В ночь на 1 ноября корпус получил приказ переправиться через Днепр на лютежский плацдарм и в готовности к наступлению сосредоточиться в районе Яблонки. В его состав кроме нашей 23-й и 30-й дивизий была введена еще одна — 218-я стрелковая под командованием генерал-майора Сергея Федоровича Склярова.

Мы двигались через Днепр по уже наведенной переправе. Она была сделана очень искусно. Верхний настил проходил на несколько сантиметров ниже уровня воды. Даже при самом тщательном наблюдении с воздуха заметить переправу было трудно. Двигались же соединения по ней ночью, а если приходилось днем, то под прикрытием густых дымзавес, чтобы скрыть от противника передислокацию наших частей. И цель была достигнута. Наступление советских войск с лютежского плацдарма, тем более такой сильной группировки, оказалось для немецко-фашистского командования неожиданным.

К утру 1 ноября все части 23-й стрелковой дивизии разместились в указанных им районах. Я вернулся к исполнению своих непосредственных обязанностей начальника штаба: комдивом вместо погибшего Королева был назначен подполковник Григорий Федорович Щербаков.

Утром того же 1 ноября генерал Н. Е. Чуваков вместе с другими командирами корпусов был вызван в село Ново-Петровцы. Там размещался КП 38-й армии, которой командовал генерал Кирилл Семенович Москаленко. На совещании, где присутствовал представитель Ставки маршал Г. К. Жуков, командарм доложил собравшимся план операции по освобождению древней столицы Украины. Как потом стало нам известно, главный удар предполагалось нанести в общем направлении на Святошино смежными флангами 50-го и 51-го стрелковых корпусов во взаимодействии с 5-м гвардейским танковым корпусом — танки его двух бригад должны были непосредственно поддерживать пехоту. Прорыв вражеской обороны осуществлялся на узком шестикилометровом участке, где сосредоточивалась основная масса артиллерии. Количество орудий на один километр фронта, не считая гвардейских минометов, доводилось в среднем до 380, а на участке 50-го стрелового корпуса — даже до 416. Такая плотность артиллерий создавалась впервые.

Дальнейшие события подтвердили правильность решения командарма К. С. Москаленко. Дело в том, что немецко-фашистское командование очень боялось нашего продвижения к Киеву, понимая стратегическую важность этого района. Отсюда для советских войск открывались пути в западные области Украины, в южные районы Польши, к Карпатам, к границам тогдашних союзников, гитлеровской Германии — Венгрии и Румынии, Вот почему на киевском направлении противник создал сильную группировку. Здесь у него была хорошо подготовленная в инженерном отношении, глубоко эшелонированная оборона. Только перед фронтом наступления 38-й армии непосредственно стояли части семи немецких пехотных и двух танковых дивизий, усиленные артиллерией резерва верховного командования вермахта. Сломать такую оборону нелегко, и то, что К. С. Москаленко решил осуществить прорыв на узком участке, сосредоточив там такую массу артиллерии, было вполне оправданно.

Нашему корпусу предстояло наступать во втором эшелоне армии за соединениями 50-го корпуса. Части 23-го стрелкового предполагалось ввести на второй день операции с рубежа Мостище, Горянка. Нам следовало стремительными наступательными действиями вдоль реки Ирпень на юг овладеть рубежом Дача Буча, Забуч, Негращи и быть готовыми к отражению контрударов противника с запада и к продолжению наступления вдоль Житомирского шоссе.

Вернувшись от командарма, Чуваков собрал командиров, начальников штабов дивизий, проинформировал их о состоявшемся совещании и объявил замысел своего решения. Корпус предполагалось ввести в сражение в полосе 163-й стрелковой дивизии, нанося главный удар на Беличи. Боевой порядок строился в один эшелон; в центре — 23-я стрелковая дивизия. По плану командарма для артподготовки и поддержки атаки намечалось привлечь всю дивизионную артиллерию на участке прорыва 50-го стрелкового корпуса.

2 ноября, проведя рекогносцировку, принял решение на предстоящий бой и подполковник Г. Ф. Щербаков. Дивизии предстояло наступать в направлении станции Беличи и выйти на южный берег реки Нивки на рубеже высот 112,9 и 132,9. Времени в нашем распоряжении оставалось немного. Поэтому работа штаба была спланирована о таким расчетом, чтобы в короткий срок решить все основные вопросы. Проводилась она по нескольким направлениям.

Прежде всего нужно было отрекогносцировать районы огневых позиций в соответствии с поставленной артиллерии задачей. Этим занялся со своим штабом Александр Петрович Свинцицкий. Он трудился в тесном взаимодействии с командующим артиллерией 163-й стрелковой дивизии. На огневых позициях были провешены основные направления, расчищены секторы обстрелов, подготовлены рокадные дороги и пути подъезда, спланированы огни на период артподготовки. В ходе боя предусматривался широкий маневр артиллерии как по фронту, так и в глубину.

Нужно было также изучить и подготовить маршруты выдвижения войск. Задача эта была возложена на дивизионного инженера Дмитрия Васильевича Слепинкина и командира нашего саперного батальона Николая Петровича Добромыслова, опытного и вдумчивого специалиста. Он всегда искал и находил наиболее рациональные пути решения инженерных задач. Так, по его предложению были, например, заранее намечены обходные пути движения на случай затора войск в районах Мостище и Горянка, где были труднопроходимые участки местности. Эти обходы, подготовленные саперами, потом нам очень пригодились.

Майор Е. И. Карачун со своими разведчиками, как обычно, занялся добыванием свежих данных о противнике. Для этой цели он сам отправился сперва в штаб 163-й дивизии, а потом и в полки, стоящие на переднем крае.

Мы с Николаем Даниловичем Фроловым после рекогносцировки принялись оформлять решение комдива документально. Отрабатывались различные схемы, составлялись боевые распоряжения, которые по мере готовности сразу же доводились до штабов частей. Особое внимание было обращено, как и указывал комкор, на огневое обеспечение ввода дивизии в бой. Тут нам еще раз пришлось встретиться со Свинцицким, продумать и точно спланировать действия артиллерии по этапам боя. Фролов в то же время занялся отработкой вопросов управления, привлек к этой работе начальника связи майора Дроздова. Поскольку планировалось довольно быстрое продвижение вперед, нужно было заранее наметить и подготовить места командных и наблюдательных пунктов, порядок их смены, обеспечения связью.

Мне кажется уместным поделиться здесь мыслями о некоторых вопросах работы штаба. Ведь чем тщательнее и, я бы сказал, скрупулезнее разработан план предстоящего боя, предусмотрены его основные варианты (а делает все это штаб), тем больше вероятность успеха. Как-то на каневском плацдарме Ф. И. Винокуров сказал мне:

— Ну что вы, штабники, так долго и нудно вырисовываете свои схемы, раскрашиваете их, словно играете? Кому это нужно? Прошел бой — и все забылось. Не предусмотришь же всего…