В годы моей работы ответственным секретарем Туапсинского отделения Общества «Знание» меня несколько раз премировали экскурсионными путевками в Москву и в Ленинград, по историческим и ленинским местам. Ездили всей семьей. Эти экскурсии давали возможность и нам, взрослым, и подраставшему сыну основательно познакомиться с самыми достопримечательными местами обеих столиц, побывать во многих музеях.

Экскурсия в Москву включала посещение Кремля, Оружейной палаты, Мавзолея и Музея Владимира Ильича Ленина, Исторического музея, Музея революции и Новодевичьего кладбища, ВДНХ, Третьяковской галереи и Музея А. С. Пушкина, Музея Вооруженных Сил СССР и «Бородинской панорамы», Политехнического музея, других памятных мест столицы; поездки в Горки Ленинские, в городок космонавтов, в Бородино, в Петрищево – к месту подвига легендарной Зои Космодемьянской…

В Ленинграде мы посещали ленинские места в самом городе и в Разливе; Смольный и Зимний дворцы, крейсер «Аврора», Пискаревское кладбище, Петропавловскую крепость, пушкинские места, Русский музей, Военно-морской музей; совершали поездки в Пушкино и в Петергоф, а также обзорную экскурсию по городу с остановками у памятных исторических мест, какими богат Ленинград…

Такие экскурсии обогащали нас знаниями о том, о чем имели поверхностные представления из книг по истории и кинофильмов. Волнующие страницы истории представали перед нами во всем величии и значимости; оставляли огромное впечатление в памяти и в сердце на всю жизнь; Рождали радость и безграничную гордость за нашу великую и могущественную Советскую Отчизну, за её немеркнущую историю…

Вечерами, после экскурсионных походов и поездок, шли в столичные театры и концертные залы. А в дни игр московских команд «Спартака» по футболу или хоккею, – спешили на стадион или во Дворец спорта в Лужниках…

Цены на билеты в театры и в цирк, на концерты, в музеи и на стадионы были фантастически низкие.

Вся советская культурно-просветительская жизнь (кинофильмы, спектакли, концерты, цирковые представления, музеи, экскурсии) служила духовному обогащению человека, несла в себе высокий нравственный заряд, рождала радость и вдохновение. Говоря словами поэта, сеяла «разумное, доброе, вечное». Каждая встреча с прекрасным украшала жизнь, создавала хорошее настроение, наполняла сердце и душу гордостью тем, что у нас «и жизнь хороша, и жить хорошо…»

Поводов для поездок в Москву, Ленинград, Подмосковье было предостаточно. Об отпусках и экскурсионных поездках я уже рассказал. Кроме того, необходимо было работать в Центральных архивах и в закрытых фондах библиотеки имени Ленина, вести поиск документальных источников и материалов для кандидатской и докторской диссертаций. Когда Нина прикрепилась в качестве соискателя ученой степени кандидата наук на кафедре хлебопечения Московского государственного технологического института пищевой промышленности, необходимость поездок в столицу возросла.

В советское время все вузовские преподаватели каждые пять лет направлялись на целое учебное полугодие в институты или на факультеты повышения квалификации. За годы вузовской работы в Краснодаре я трижды был на повышении квалификации в МГУ и дважды – в Ленинградском университете. А Нина – трижды в своем, выше названном вузе.

Кроме того, она ежегодно выезжала в Ленинград и в Москву для организации производственной практики студентов на хлебокомбинатах и хлебозаводах. Я, как правило, приурочивал к этому времени свои научные командировки.

Когда Коля стал студентом, а затем аспирантом философского факультета МГУ, – это стало «главным поводом» для учебных, служебных и научных поездок в Москву, не говоря уже об отпусках.

У меня же возникла еще одна жгучая необходимость получения дополнительного отпуска в связи с невозможностью оставаться на Кубани в жаркое время года, ориентировочно с июля до начала октября. Она касалась многих десятков, если не сотен тысяч, жителей Кубани. Причиной была треклятая амброзия – жесточайший сорняк, «подаренный» нам США. Впрочем, как и колорадский жук. Не говоря уже о духовно-нравственной «отраве», экспортируемой Западом под названием «массовой культуры», которая разрушала души, калечила нравы множества людей, особенно в юные годы.

Амброзия вызывает жутчайшую аллергию, поражая дыхательные органы. Чтобы человек мог избежать этих пыток, врачи выдавали справку-заключение о необходимости выезда из края в средние или северные районы страны, где амброзия, как теплолюбивое растение, не могла прижиться. По месту работы страдающим от амброзии предоставляли дополнительный отпуск и путевки в здравницы.

Едва ли не в первый год работы в краснодарском вузе, я, как и все преподаватели и студенты, в начале учебного года (в сентябре-октябре) участвовал в уборочных работах. И вот на сборе помидоров, когда амброзия цвела, а её пыльца обильно насыщала воздух, я переусердствовал до «седьмого пота» и надышался ею сполна. Спустя неделю-две уже был не похож на себя: предстал перед врачами с распухшим носом, жесточайшим чихом и одурманенными глазами. Тут же получил предписание: «Срочно выехать в зоны недосягаемости амброзии». Аллергия на амброзию тогда считалась неизлечимой…

Все последующие годы жизни и работы на Кубани, сразу после окончания летней экзаменационной сессии, брал трудовой и дополнительный (по справке врачей) отпуск и спешно покидал край. Нередко один или с Колей, пока сын был школьником. Нина приезжала к нам после завершения своих преподавательских дел. Задерживался в Москве или в Подмосковье до наступления на Кубани осенней дождливо-прохладной погоды. Определялся в подмосковные дома отдыха или пансионаты – в Трехгорке, в Тучково, в Звенигороде, Зеленоградской, Мамонтовке или на квартиры друзей – московских ученых.