– Привет.

Она молча кивнула, даже не подумала обернуться.

– Что дома?

– Отец со мной не разговаривает, - сообщила она невесело, но Жданов всё равно улыбнулся, бодрость имитируя.

– Он просто ещё злится.

– Обещал тебе позвонить и напомнить про Трудовой кодекс.

– Да? Надо почитать... ради интереса.

Шутить не получалось. Андрей рукой в дверной косяк упёрся и за Катей наблюдал. А потом у него вырвалось что-то вроде оправдания:

– Она утром приехала, Кать. Я не знал.

– Хорошо.

– Что хорошо?
– разозлился он.

– Что я ночевать не осталась. Это ведь хорошо?

Андрей не знал, что ответить. В дверях ещё потоптался, потом вышел и дверь в каморку закрыл. Ох уж эти женщины, как же с ними трудно. Со всеми.

Неизвестно куда провалился Малиновский по дороге в его кабинет, но первой появилась Кира. Вошла тихо, без стука, также тихо за собой дверь прикрыла и улыбнулась. Андрей за ней наблюдал, стараясь при этом выглядеть не слишком подавленым. Плечи расправил, вздохнул глубоко, а после раздвинул губы в подобие улыбки. Воропаева тем временем к его столу приблизилась, и к Андрею наклонилась. Выглядела при этом очаровательно, с огоньком во взгляде и тёплой лукавой улыбкой на губах.

– Милый, - позвала она, словно он на неё внимания не обращал.

Жданов брови приподнял, глядя на невесту в некотором удивлении.

– Отчёт принесла?

Кира смешно затрясла головой.

– Нет, себя. И подарок.

Многозначительное "себя" Андрей предпочёл мимо ушей пропустить.

– Мне подарок?

– Конечно, тебе.
– Её рука появилась из-за спины, и Кира показала ему картонную коробку с фирменным логотипом.
– Галстук тебе купила. Думаю, тебе понравится. Ты такие любишь.

Жданов на кресле откинулся.

– Очень мило с твоей стороны.

– Да, - согласилась Кира.
– Я вообще такая, милая. А ты молодец, и подарок заслужил.

Андрей не сразу понял, в чём подвох.

– Молодец?

– Ты хорошо себя вёл. Пока меня не было. Все вечера дома провёл.
– Кира жестом фокусника достала галстук из упаковки, не замечая тяжёлого взгляда Андрея.
– Как тебе? Нравится? Ты же любишь в полоску. И цвета приятные, не яркие.

– То есть, ты считаешь, что я вёл себя хорошо и заслужил подарок? Что ж ты галстук-то купила? Захватила бы пачку собачьего печенья.

Кира тут же руки опустила, и взгляд её заледенел.

– Ты зачем мне это говоришь? Не надо меня обижать.

Он глаза опустил, на самом деле почувствовав вину.

– Прости.

Кира продолжала сверлить его взглядом.

– Что с тобой происходит, Андрей? Что ещё случилось?

– Ничего не случилось.
– И снова повинился.
– Прости. Я не хотел, просто настроение...

Кира смягчилась, руку ему на плечо положила, потом галстук накинула.

– Он к глазам твоим подходит.

– Спасибо.

Она кивнула. Сделала шаг, заставила Андрея ещё от стола отодвинуться, и к нему на колени присела. Обняла за шею.

– Андрюш, я соскучилась, правда. Я когда уезжала, злилась на тебя, но за эти дни столько всего передумала

– И что же?
– Андрей руки на подлокотники кресла положил, не рискнув Киру обнять. И в глаза ей не смотрел, разглядывал её губы, как они шевелятся, когда она говорит.

– Я не права, что обижалась на тебя. Я раньше почему-то думала, что став президентом, ты успокоишься. А разве сейчас можно успокаиваться? Сейчас работать надо.
– Провела ладонью по его волосам.
– Ты стараешься, а я этого не ценю.

Да уж, он старается. Жданов на мгновение глаза закрыл. А когда Кира губами к его губам прижалась, оттолкнуть её не посмел.

– Устроим себе романтический ужин?
– зашептала она ему, когда отстранилась.
– Ну, пожалуйста, пожалуйста! Я так по тебе соскучилась.

Андрей едва заметно кивнул.

– Я что-нибудь вкусное приготовлю, что ты любишь.

Ещё раз кивнул.

– Только ты постарайся не задерживаться.

Жданов пообещал, чувствуя себя подозрительно некомфортно.

– Это как?
– удивился Малиновский, когда Андрей ему рассказал.

Жданов пожал плечами.

– Сам не знаю. Просто чувство такое... неудобства, что ли?

– Чего неудобного-то? Ты с ней четыре года живёшь.

– Вот и я думаю.

Ромка на стуле развалился, и ноги на стол закинул. Благо стол был его, на ждановский бы не посмел.

– А я тебе скажу, в чём дело. Тебе Пушкарёва вкус испортила.

Андрей уставился на друга, не мигая. Потом сказал: