– Нет, не уходи, – и стала нежно его целовать.

Они целовались так минуты три. Потом Даша соскользнула с него и, толкая властно ладошками в бок, смеясь, приговаривала:

– Чего разлёгся, иди, иди. Я тебя полчаса назад попросила окно открыть. А он развалился тут и ухом своим не шевелит, – и нечаянно сильнее обычного толкнула его. Неожиданно для неё Андрей быстро и легко соскользнул на пол. Раздался небольшой грохот. Даша в ужасе подскочила на кушетке. Она увидела распластавшегося на полу Андрей, который беззвучно смеялся, хитро поглядывая на неё.

– Вот вы, девушка, даете, – смеясь, произнёс он, – сначала лечите, а потом калечите.

– А, ты специально это подстроил, – взвилась коршуном Дарья.

– Ну я тебе покажу сейчас «лечишь – калечишь», – и, свесившись с кушетки, еле охватывая его мощную шею пальцами обеих рук, принялась шутливо душить, шипя при этом рассерженной змеёй.

– Я тебя лечила, я тебя и «убью».

Шутливая борьба продолжалась с минуту, потом он легко отнял от себя её руки и, нежно поцеловав каждую, уложил Дашу на кушетку. И вставая на ноги, добавил:

– Я сейчас, милая. Только окно открою.

Он подошёл к окну и распахнул его настежь. В комнату, вытесняя спертость и затхлость задохнувшегося помещения, ворвалась широкая волна свежего воздуха. Запахло озоном, дождевой влагой и свежевымытыми листьями. Убегающий вдаль ветер качнул на прощание абрикос. Внезапно та самая ветка, что стучалась во время дождя в окошко, нагнулась к нему и со всего размаху мазнула его по разгорячённой щеке прохладным ожогом мокрых листьев. От неожиданности Андрей резко отпрянул от окна и, замерев на секунду, рассмеялся.

– Ты чего смеёшься, Андрюшенька? – донеслось с кушетки.

– Не поверишь. Меня ветка абрикоса поцеловала.

– Вот и оставляй тебя одного, не успел отойти, а он уже с деревьями целуется, – шутливо-ворчливо шутливым голосом ответила Дарья.

Андрей перегнувшись через подоконник, схватил шаловливую ветку, подтягивая к себе.

– Даша, иди сюда. Чего покажу тебе. Иди скорей, не пожалеешь.

Скрипнула кушетка, и через некоторое время завернутая в простыню Дарья очутилась возле Андрея. Она, сцепив руки в замок, оперлась на его плечо, прижалась к нему щекой.

– И что ты хотел мне показать? – произнесла она.

– Смотри, – и он, ещё ближе подтянув ветку, приподнял её над собой.

Снизу на ветке висели два больших багряно-желтых спелых абрикоса с застывшими на них блестящими капельками дождя.

– Ой, Андрюша, как красиво, – только и смогла выдохнуть Даша.

– Не зря он в окно стучался. Мы ему понравились. Вот он и дарит нам свой подарок.

– Кому понравились? – не понимая, спросила она, продолжая любоваться плодами.

– Как кому?! Абрикосу. Ты знаешь, что у каждого человека по календарю друидов есть своё дерево, оберег? Вот у меня, например, вяз.

– Такой могучий и большой? – задала вопрос Даша и тут же ответила сама: – Прям как ты!

– А у тебя какое дерево? – спросил Андрей.

– Не знаю. А давай это будет абрикос!!! – весело предложила она.

– Давай, – согласился он. – И раз твои сородичи преподносят нам такой подарок, то в знак нашей любви мы обменяемся плодами.

– Это как? – не поняла она.

– Сначала я сорву для тебя абрикос, а потом ты.

– И ещё накормим ими друг друга, – подхватила она.

– Давай, только вместе.

Они вытянули руки и, одновременно потянув плоды на себя, сдернули их с ветки. Ветка, вздрогнув, устроила для их рук небольшой ливень из застрявших в листьях капелек дождя. Затем они повернулись, синхронно поднося плоды к губам друг друга. Плоды достигли наивысшей степени зрелости, и поэтому, когда Андрей впился в него зубами, по его ссохшемуся небу брызнул прохладный абрикосовый сок, наполняя рот неподражаемым солнечным вкусом. Он умилённо смотрел на Дарью. На то, с каким удовольствием она ест из его рук абрикос, как оранжевой струйкой стекает с уголка губ сок на её подбородок, какими счастливыми глазами она смотрит на него, невероятно остро ощущая, что сейчас они вместе переживают тот момент из-за которого, как говорят поэты, стоит жить. Андрей, задыхаясь от нахлынувших на него чувств, заключил Дарью в объятия, сливаясь с ней в пленительно-нежном, с привкусом спелого абрикоса, поцелуе. Потом они просто стояли обнявшись у окна, слушая свои сердца, и не было для них сейчас другого мира, кроме того, который они создали сегодня для себя.

Резкий и требовательный звонок телефона, стоящего на столе, вернул их к действительности, так некстати вырывая их из плена Морфея. Дарья подошла к телефону.

– Если меня, то скажи, ушёл, – быстро сказал Андрей.

Дарья, улыбаясь, утвердительно кивнула головой и подняла трубку.

– Дежурная по медсанчасти гвардии ефрейтор Лукошкина слушает. Никак нет, товарищ старший лейтенант, Минина здесь нет. Он привёл солдата, а затем ушёл. До свидания, – и положила трубку.