Но вот беда, в конце XIX в. семейство Романовых отличалось патологической скупостью. Это вам не женское правление XVIII в. Александр III неоднократно приказывал «из экономии» перелицовывать себе форменные штаны. Николай II после многомесячного знакомства с Распутиным впервые дал ему 20 (двадцать!) руб. Старец презрительно отказался и больше ни копейки не получил от царской четы.

В 1874 г. двадцатилетний великий князь Николай Константинович (внук Николая I) увлекся американской актрисой Фанни Лир и подарил ей несколько фамильных драгоценностей. Драгоценности у певички отняли и выставили ее вон. А бедного Николая Константиновича упекли в ссылку в Сибирь, которую позже заменили Ташкентом, где он и умер своей смертью в 1918 г. Итак, 43 года в местах не столь отдаленных за горстку драгоценностей. Великий князь отбыл там в два с лишним раза дольше, чем «злодеи» декабристы.

Тогда возникает вопрос: как нищая танцовщица Матильда Кшесинская стала одной из богатейших женщин России? Жалованье солистки Мариинского театра? Да она больше на наряды тратила! Связь в 1890–1894 гг. с наследником престола цесаревичем Николаем? Там тоже были гроши. В конце 1890-х гг. Кшесинская покупает загородный дворец в Стрельне. Балерина капитально отремонтировала его и даже построила собственную электростанцию. «Многие мне завидовали, так как даже во дворце [Зимнем. — А. Ш.] не было электричества», — с гордостью отмечала Кшесинская.

В Стрельненском дворце Кшесинской накрывались столы на тысячу с лишним персон. В день рождения Матильды даже менялось железнодорожное расписание поездов, проходивших через Стрельню.

Весной 1906 г. Кшесинская покупает участок земли на углу Кронверкского проспекта и Большой Дворянской улицы и заказывает проект дворца архитектору Александру фон Гогену. К концу 1906 г. двухэтажный дворец закончен. Его длина 50, а ширина 33 м. О дворце писали — все было построено и обставлено по желанию и вкусу Кшесинской: зал — в стиле русский ампир, салон — в стиле Людовика XVI, спальня и уборная — в английском стиле и т.д. Стильную мебель поставил известный французский фабрикант Мельцер. Люстры, бра, канделябры и все прочее, вплоть до шпингалетов, было выписано из Парижа. Дом с прилегающим садом — маленький шедевр фантазии Матильды Кшесинской. Вышколенные горничные, французский повар, старший дворник — георгиевский кавалер, винный погреб, экипажи, автомобили и даже коровник с коровой и женщиной-коровницей. Любила Матильда попить молочка. Был, разумеется, и большой зимний сад. Откуда все это?

Нетрудно догадаться, что источником благосостояния Матильды и Балетты был огромный военный бюджет России. И полбеды, если бы оба великих князя просто воровали из ассигнований на оборону. Беда была в том, что выбор образцов военной техники, заказ ее, строительство портов, крепостей, железных дорог и т.п. определялись не потребностями обороны страны, а степенью выгодности того или иного заказа для пары ловеласов и их «штучек».

Когда воруют наверху, автоматически начинают воровать и подчиненные, до унтеров и боцманов. Вот, например, Ижорский казенный завод изготавливал корабельную броню по цене 4 руб. 40 коп. за пуд, а Морское министерство отдало заказ Мариупольскому частному заводу по цене 9 руб. 90 коп. за пуд (газета «Утро России» за 26 сентября 1906 г.). И это при лучшем качестве ижорской брони! Государственный контролер обратил внимание на такую крупную разницу в цене. Но из министерства был получен ответ, что «заказ уже состоялся и не может быть отменен».

Мелкие сошки по примеру начальства тоже зря времени не теряли. С судов, стоявших на ремонте, нижние чины быстро тащили и продавали медные изделия. В Либаве полиция случайно обнаружила продажу частным лицам за 80 руб. водолазного аппарата, стоившего около 1000 руб.

В настоящее время любимым аргументом военных на критику в свой адрес стало: «Армия — слепок общества». То есть какое общество, такая и армия. С того же следует начать и рассказ о русской армии начала XX в. Как в жизни империи уживались суд присяжных, автомобили и телефон с феодальными порядками XV в., так и в армии новейшая военная техника уживалась с узколобыми генералами, мыслившими категориями наполеоновских войн.

Русские генералы и адмиралы попросту не знали, что делать с новейшей техникой, поступавшей в их распоряжение. Вот, к примеру, получает адмирал броненосец в 12–13 тыс. т водоизмещением с четырьмя 305/40-мм и двенадцатью 152/ 45-мм пушками Кане со скорострельностью 1–2 и 5–7 выстрелов в минуту соответственно. 305/40-мм пушки изготавливались Обуховским сталелитейным заводом (ОСЗ) с 1894 г., а 152/45-мм пушки — с 1892 г. Дальность стрельбы 305-мм орудий снарядом весом 471 кг — 25,8 км, а 152-мм орудий снарядом весом 41,5 кг — 14 км. Данные эти приведены для дореволюционных снарядов необтекаемой формы, при стрельбе под углом 45. [11]

Но дальность даже в 14 км приводила в ужас седых адмиралов. Когда они кончали училища и проходили практику на парусных кораблях, положено было открывать огонь, подходя на пистолетный выстрел. Я не раз видел гневные резолюции адмиралов и генералов на журналах различных совещаний: «Да кто же будет стрелять на 10 верст!» Совсем эта молодежь спятила!

По указанию начальства предельный угол возвышения на кораблях Балтийского и Черноморского флота был установлен +15° — для 305/40-мм орудий и +20o — для 152/45-мм. Баллистическая дальность стрельбы для 305-мм орудий уменьшалась до 15 км, а 152-мм — до 11 км. Но и на эту дальность стрелять пушки не могли, поскольку бородатые адмиралы разрешали составлять таблицы стрельбы для 305-мм орудий лишь на 60 кабельтовых, т.е. на 11 км. А на учениях стрельбы из 305/40-мм орудий до 1906 г. проводились на дистанцию 3–7 км. Таким образом, русские адмиралы ухитрились уменьшить дальность стрельбы более чем в 4 раза. То же самое касается и других новых орудий (203/45-мм, 120/45-мм и т.д.).

Артиллерии главного калибра ставилась одна задача — сблизиться на расстояние 4 км, а то и менее, и пробить броню вражеского корабля. Причем бронирование русских броненосцев делалось выборочным, т.е. наиболее важные места — артиллерийские башни и казематы, машины и котлы — защищались толстым слоем брони, а значительная часть борта оставалась вообще без брони. Такая система бронирования была удовлетворительна в 70-х гг. XIX в., когда бронебойные снаряды начинялись небольшим количеством черного пороха. Но уже в конце 1880-х гг. появились фугасные снаряды, снаряженные мощнейшими взрывчатыми веществами типа пироксилина. Такой снаряд, попадая в небронированный или слабо бронированный борт корабля, создавал огромную пробоину. Причем чем с большей дистанции был выпущен фугасный снаряд, тем большую опасность он представлял. Фугасный снаряд, падающий под углом, близким к вертикали, пробивал все броневые палубы корабля и взрывался внутри его.