Наконец, скатившись кубарем, корчась от боли, он оказался на грязном земляном полу.

Он открыл глаза. Это что свет? Вспышки пламени приближались к нему, сопровождаемые звуком приглушенных шагов.

Длинное бледное лицо осветилось светом небольшой лампы.

– Да, - произнес человек голосом, от которого у Виктора похолодело все внутри.
– Ты постараешься. Ты действительно постараешься.

Затем Виктор увидел, что находилось сзади него, и закричал.

***

– Боже милостивый.

Бишоп смотрел на Марику вошедшую в дом как раз на закате.

Дом был темным, гардины плотно задернуты, но он отпрянул от солнечного света, просочившегося в открытую дверь.

– Пожалуйста, скажи, что ты надела это специально ради меня.

– Конечно, нет.

Ее щеки покрыл румянец, когда она вступила в искусственное освещение. Электрическое освещение еще не добралось до этой страны.

– Но даже если и так, ты так давно жил, что совершенно забыл, как делать комплименты по поводу внешнего вида женщины?

Бишоп покачал головой, отвергая обвинение. Он просто не хотел ее смущать.

– Тысяча извинений. Ты потрясающе выглядишь.

Было довольно необычно видеть на ней что-нибудь столь женственное - так тонко отражающее ее женскую суть. Он держал ее раздетой в своих руках, и не мог предположить, что ее туалет может вызвать в нем столько волнения. Еще недавно он задумывался о том, как бы она смотрелась в платье, и теперь...

– Эта блузка.

Она уперлась руками в пояс, там, где кончались ее бедра.

– И что из этого?

Она так обтягивала ее грудь, что его рукам захотелось последовать ее примеру. Прошлая ночь была такой суматошной. Он хотел растянуть удовольствие.

– Она прекрасна.

– Спасибо.

Он скрестил на груди руки. Не было никакого смысла изображать из себя скромницу - никакой нужды измываться над ним и далее, тем более, что она в действительности не одевалась ради него.

– Где ты была?

Она смотрела на него нахмурившись, и не скрывая раздражения.

– Вообще то это не твое дело, но я ходила навестить бабушку.

Черта с два это не его дело. Пока у него не было абсолютной уверенности, что она не собирается его убить все, что она делала, напрямую касалось его.

– Не то чтобы мне хотелось, чтобы ты ушла, но почему ты не осталась там?

В этом был определенный смысл, остаться там, где комфортнее и безопасней. Если ее и задело его замечание, она не показала этого.

– Потому что мое присутствие было бы не безопасно для моей бабушки, она и так достаточно рискует, находясь со мною в родстве.

– Если твое присутствие настолько опасно, почему ты подвергла ее такому риску, отправившись к ней?
– Почему его это заботило? Не станет же она привлекать старую женщину, чтобы убить его. Вряд ли, но не исключено.

Это было не совсем нормально, для того, кто доверял ей и так ужасно ее желал.

Она задумалась, прежде чем ответить.

– Мне нужно было поговорить с нею.

Это утверждение прозвучало не однозначно. Так все-таки о чем.

– Она отпустила тебе твои грехи?
– Вопрос прозвучал грубо, и он успел пожалеть о нем.

Она наградила его таким взглядом, что менее сильный тут же рухнул бы на колени, вымаливая у нее прощение.

– Только я сама могу позволить себе подобное.

– Богохульство.

Ему не удалось скрыть улыбку, сопровождающую его обвинение.

– Серьезно?
– Парировала она, проносясь мимо него, шурша юбкой и высоко задрав подбородок.

– Прошу прощения, мне нужно переодеться.

– Я отправляюсь на охоту.

Он поднялся за ней на нижнюю площадку лестницы.

– Желаешь ко мне присоединиться?

Марика обернулась к нему, вскинув бровь.

– На охоту на кого?

– Людей, которые напали на тебя.

Его глаза сузились.

– Зачем?

Вот ведь подозрительная бестия.

Конечно, у него были определенные секреты, которые он мог бы поведать ей, если бы она не так фыркала.

– Мне пришло письмо от друга о подобных подозрительных случаях в Англии.

Его немало удивило официальное письмо от Молинеукса, тем более, что оно сначала попало к нему домой в Испанию. Прошло уже несколько недель.