– Никого другого, - прорычал он, пристально глядя ей в глаза. Она была податливой и влажной, упругой и исполненной неги. Он неистово погружался в нее.
– Никого другого.

Она ухватилась за него рукой, вцепившись пальцам в его бицепс Другой в его волосы, прижимая его голову к своей груди.

– Никогда, - выдохнула она.
– Никогда подобно тебе.

Бишоп застонал, словно подтверждая сказанное, поскольку ее тело так плотно обхватило его, что ему пришлось стиснуть зубы, чтобы сохранить контроль. Он отказывался поддаваться, пока она снова не взорвется. Он хотел убедиться, что она окажется снова на вершине блаженства, прежде чем раствориться в собственном удовольствии.

Он поддразнивал ее сосок, перекатывая его во рту, ощущая, как он становится упругим под его языком. Он посасывал и покусывал его, пока она не сначала извиваться в его руках, стуча пятками по его спине.

Ее пальцы вонзились в кожу его головы. Бишоп приоткрыл рот, освобождая свои клыки. Он вонзил их ей в грудь, втягивая в себя и наслаждаясь ее сущностью. Марика напряглась и вскрикнула, растворяясь в очередном кульминационном моменте. Его накрыло следом - исступленный поток удовольствия, он продолжал двигаться, не отнимая рта от ее груди, пока не взорвался в ней.

Когда ощущения вернулись к нему, он обнаружил, что лежит на ней, положив голову ей на грудь. Каким-то образом он собрал силы, чтобы поднять голову и провести языком, по ранкам оставленным на ее груди. Они быстро затянуться и заживут в течении нескольких часов.

– Извини, - пробормотал он, осторожно прикасаясь пальцами к коже вокруг ранки.
– Может остаться синяк.

Ее пальцы перебирали его волосы.

– Он исчезнет.

Бишоп прикрыл глаза, отдаваясь удовольствию от того, как движутся ее пальцы в его волосах. Если бы он мог мурлыкать, то уже бы урчал.

– Следующий раз будет дольше, обещаю.

– Я не стану особо переживать по этому поводу.

Он улыбнулся иронии, прозвучавшей в ее голосе. Ее рука коснулась его спины, обнимая его.

– Я понимаю, что должна сказать, что это было последним разом, и что такого больше не повториться, но не могу.

Открыв глаза, он повернул голову, чтобы, получше разглядеть ее. Грустное выражение ее лица разбило ему сердце. Он не был оскорблен, только опечален. И немного виноватым, потому что он являлся причиной этого.

– Все, что ты делаешь, трогает меня, и я пылаю словно в огне.
– Она заправила за ухо упавший локон.
– Я должна злиться на тебя по этому поводу, но не могу. Даже если ты покинешь меня завтра, я не стану сожалеть о случившимся.

Он поцеловал ее в шею.

– Не покину.

Немного помолчав, она заговорила снова.

– Тебя это не беспокоит?

Он поцеловал ее в висок. Он мог потратить оставшуюся часть вечности, тыча нос, в эту женщину.

– Что именно?

Она развернулась к нему.

– Что у меня есть... определенный опыт?

Он укусил ее за мочку уха. Она вздрогнула.

– Сексуальный?

– Да.

– Нет.

Он снова ощутил возбуждение.

– Я даже скорее рад этому.

– Рад?

Он понимал ее удивление, так как она прожила жизнь в обществе, которое заклеймило бы подобную женщину, как шлюху, но он был слишком стар для подобных глупостей.

– Да. Мне не нужно волноваться, что я причиню тебе боль или напугаю тебя.

Она попыталась возмутиться.

– Ах, выходит, я просто удобна.

Он крепко обнял ее, прижимая к себе.

– Ты выглядишь ревнивой. Неужели, великая Охотница снизошла до чувств ко мне отвратительному вампиру?
– Он собирался пошутить, но один только взгляд на то, как она покраснела, вызвал у него желание стукнуть себя.

– Марика, я...

Она остановила его, прикоснувшись пальцами к его губам.

– Да, - ответила она довольно резко. Я имею глупость предположить, что действительно что-то испытываю к тебе. Я дошла до того, что признаю, что ты мне нравишься, и я питаю к тебе уважение. Иначе бы я не была бы с тобой

Она поставила его на место.

– Я знаю.

На самом деле он и понятия не имел, чего стоило ей произнести это вслух. Он мог только предполагать, как это затронуло его, и то еще сам не был готов признать это.

– Разве я неправа, предполагая, что ты ощущаешь нечто подобное?
– Ее голос казался таким уязвимым.

И даже больше.

– Нет. Ты не права.

Сейчас было не самое подходящее время сообщить ей, как он скучал, когда ее не было рядом, как он беспокоился о ней. Когда-то, ему хотелось убить ее, а теперь, когда он держал ее в своих объятьях, он размышлял о том, сколько света она привнесла, в его существование.