В моей жизни не было места любви, я никогда не признавал это чувство. Черт, я на самом деле много лет пытался впустить в сердце приемных родителей, полюбить их так, как они любили меня. Но у меня не получалось. К матери я относился с теплом и неизменной добротой, помогал ей во всем и ценил ее бескорыстную любовь... Но не более. Приемного отца же глубоко уважал, мы стали по-настоящему близки. Но и здесь любовью не пахло. Скорее, была благодарность за все, что он сделал для меня. Владислав Михайлович был близким другом моего настоящего отца, который умер, когда мне не было и года. Он дал мне все, что только можно пожелать. Не имея детей, они с женой отдали всю любовь осиротевшему ребенку.

Вспомнив родителей, я с силой сжал зубы, боль от их потери еще не утихла. Затушил сигарету и направился в спальню. Часы показывали без десяти четыре. Заснуть явно не удастся. Я быстро переоделся и направился по лестнице вниз, спускаясь в спортзал. Тренировка. Вот, что мне нужно сейчас. Отключить на хрен все эти эмоции. Выбить из головы отголоски этого гребаного сна.

Спустя два часа, тяжело дыша, я отошел от тренажеров и вырубил орущие колонки. Схватил бутылку из стоящего рядом холодильника и приложился к ней, запрокинув голову. Утолив жажду, направился в душ. В теле присутствовала легкость и небольшая усталость, так привычная после тренировок. Наскоро выпив кофе, я направился к машине. Сегодня предстоит многое решить.

По дороге зазвонил мобильник. Бросил взгляд на экран. Зарецкий. Интересно...

– Да, - бросил я в трубку.

– Привет, удобно говорить?
– раздался в трубке голос Константина. По голосу разгадать его настроение было невозможно. После моего утвердительного ответа он продолжил, - Короче, Антох, тут такое дело. Малой с садика притащил, бл*ть, ветрянку. Весь в крапинку. Еще и малые заболеют теперь.

– Сочувствую, - ответил я ему, - но я-то тут при чем?

– Так Надюха не болела! Не дай бог заразится.

При упоминании его сестры я весь напрягся.

– Короче, твоя квартира свободна? В которой мы жили до ремонта?

Я начал понимать, куда он клонит. Стоило усилий не засмеяться от этого. Черт, он серьезно?

– Свободна, после вас там и не жил никто.

– Слушай, ну пусть Чертенок поживет там, а? Я боюсь даже представить, если она заболеет. Взрослые тяжело переносят эту грёбанную болезнь.

Я молчал, обдумывая. Видимо, Константин неверно истолковал мое молчание и начал.

– Она аккуратная, Антон. Лично прослежу, чтобы квартира осталась цела. Ну так как?

– Без проблем. Заезжай ко мне в офис, отдам тебе ключи.

Выслушав краем уха благодарности друга и заверения в чистоплотности его маленькой сестренки, от которых на моем лице появилась улыбка, я попрощался с ним и кинул трубку на панель. Такого я не ожидал. Я не знал, радоваться этому или нет. Решил, что обязательно позвоню ей вечером, узнать, как девочка устроилась. С этими мыслями я заехал на подземную стоянку.

НАДЯ

Дерьмовый день, как и вся неделя, собственно... А всему виной Антон Владиславович Франц. Всю неделю я не слышала о нем или от него самого ничего. Абсолютно ничего, как будто и не было нашего сближения. Первый день после его ухода и обещания, я была в эйфории. Такое ощущение, что он переместил меня на совсем другой уровень, если не в другой мир. Без боли. Без прошлого, которым я больше не жила. Я была спокойна и безмятежна. Мне постоянно хотелось улыбаться и смеяться. Казалось бы, вот оно счастье... Мне не верилось, что один человек может так наполнить твою душу... одно, только одно воспоминание о нем, и мои колени слабели... я снова улыбалась, как дурочка.

Второй день без Франца был не столь радужным. Я постоянно думала, что вот сейчас, именно в этот момент он позвонит или приедет. Я отказалась от прогулки с Аней, боясь, что могу пропустить весточку от Антона. Он ведь обещал, что это начало... правда?

На третий день я начала себя накручивать мыслями из серии: «А вдруг с ним что-то случилось?», «Что, если он ударился затылком и потерял память?», «А вдруг его украли инопланетяне для опытов?». Я была настолько зациклена на негативе, что дергалась и пугалась любого звука. Я искусала себе губы в кровь, решая, звонить ему или нет. Боже, как же я скучала по нему. Мне до одури, до трясучки хотелось услышать его голос. Но опять этот страх поднимал свою уродливую голову. Я действительно боялась надоесть ему. Показаться навязчивой. Даже после всего, что между нами было... я снова боялась, что Антон увидит во мне лишь глупого ребенка. Это был отвратительный день.

На четвертый день меня охватили гнев и злость. Да как он смеет так со мной поступать? Я не очередная его девица, которая будет ждать, когда его заносчивая задница соблаговолит обратить на меня немного внимания. Таков же козел, как и все представители мужского рода! Но не на ту напал. В тот день меня никто не трогал, и окружающие старались лишний раз меня не беспокоить.

И следом, на пятый день, все эмоции до боли оголились... Мне стало физически не хватать Антона. Как только я вспоминала его, то на глаза сразу же наворачивались слезы. Я лежала в кровати, свернувшись в клубочек, и думала, почему все именно так? Ведь я решила, что между нами произошло что-то ценное... образовалась некая связь... Но вот уже в который раз в один из самых важных моментов моей жизни я снова одна. Я просто не могла поверить, что в Антоне столько жестокости. Мне не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать. Я жалела себя... И тут же ругала за собственную наивность... За то, что посмела забыть: жизнь - слишком крутой учитель, чтобы учить только хорошему.