Мэри и Понтер спустились вниз, собираясь чего-нибудь поесть. Только они вошли в кухню, из подвала появились Рубен с Луизой. Рубен улыбнулся Понтеру.

— Ещё барбекью?

Понтер улыбнулся в ответ.

— Неплохо бы. Но вы должны позволить мне помогать.

— Я вам покажу, что делать, — сказала Луиза. Она похлопала Понтера по руке. — Идёмте со мной, мой великан.

Мэри неожиданно для себя самой возразила:

— Вы же сказали, что вегетарианка.

— Так и есть, — ответила Луиза. — Пять лет уже. Но я знаю, как готовить барбекью.

Мэри очень захотелось пойти с ними, когда Понтер и Луиза вышли через стеклянную дверь на террасу. Но… нет, это будет совсем глупо.

Луиза задвинула за собой стеклянную дверь, чтобы кондиционированный воздух не выходил наружу.

Рубен тем временем освобождал кухонный стол. Имитируя голос старой еврейки-сплетницы, он спросил:

— Ну что, о чём вы детки болтали?

Мэри всё ещё смотрела через стеклянную дверь на улицу, на Луизу, которая, смеясь и откидывая со лба волосы, объясняла устройство мангала, и на Понтера, внимающего каждому её слову.

— Гмм, по большей части о религии, — ответила Мэри.

— Правда? — удивился Рубен уже своим собственным голосом.

— Ага, — сказала Мэри. Она, наконец, оторвала взгляд от сцены на террасе и посмотрела на Рубена. — Или, точнее, об отсутствии религии у неандертальцев.

— Но я думал, что у неандертальцев была религия, — сказал Рубен, доставая из шкафа несколько белых кореллевских тарелок [31] . — Культ пещерного медведя и всё такое.

Мэри покачала головой.

— Вы читали старые книжки. Сейчас это никто не воспринимает всерьёз.

— Правда?

— Точно. О, черепа пещерных медведей действительно находили в одной пещере, в которой жили неандертальцы. Но сейчас считается, что медведи попросту умерли в этой пещере, вероятно, во время спячки, а неандертальцы потом поселились в ней.

— Но разве черепа не были расставлены регулярным образом?

— Ну, — сказала Мэри, достав из ящика вилки и ножи и раскладывая их на столе, — тот, кто их нашёл, утверждал, что они лежали в каменных яслях или гробу. Но он не сделал ни одной фотографии, рабочие якобы уничтожили гроб, а две зарисовки, выполненные археологом, неким Белчером, полностью противоречат друг другу. Нет, скорее всего Белчер увидел то, что хотел увидеть.

— О, — сказал Рубен, роясь в холодильнике в поисках ингредиентов для салата. — А что насчёт захоронений неандертальцев вместе с вещами, которые усопшему могут понадобиться в следующей жизни? Разве это не зачатки религии?

— Это были бы зачатки, — сказала Мэри, — если бы неандертальцы действительно так делали. Но в местах, где живут на протяжении поколений, всегда накапливается мусор — кости, старые каменные инструменты и прочее. Те немногие вещи, которые были найдены захороненными вместе с неандертальцами, оказались таким мусором, который мог попасть в могилу случайно.

Рубен обрывал листья с огромного кочана латука.

— Но разве сам по себе обычай хоронить мёртвых не подразумевает веру в загробную жизнь?

Мэри оглядела кухню в поисках ещё чего-нибудь, с чем она могла бы помочь, но ничего не нашла.

— Возможно, — сказала она, — но так же возможно, что таким образом они просто избавлялись от трупов. Множество неандертальских трупов было найдено в скрюченной эмбриональной позе. Это может быть частью погребальной церемонии, но может также быть следствием желания того, кто копал могилы, сделать их поменьше размером. Трупы привлекают падальщиков, и кроме того, воняют, если их бросить валяться просто так.

Рубен нарезал зелень.

— Но… я читал, что неандертальцы будто бы были первыми детьми цветов.

Мэри засмеялась.

— Ах, да. Пещера Шанидар в Ираке, где трупы неандертальцев были засыпаны цветочной пыльцой.

— Точно, — сказал Рубен. — Словно их похоронили с цветочными гирляндами или вроде того.

— Простите, но этот миф тоже развеяли. Пыльца в могилах оказалась случайной интрузией, её туда занесли норные грызуны или вода, просачивавшаяся сквозь отложения.

— Но… минуточку! А как же неандертальская флейта! Это ж было на первых полосах всех газет.

— Да, — сказала Мэри. — Обнаружена Иваном Турком в Словении: трубчатая кость медведя с четырьмя отверстиями.

— Точно-точно. Флейта!

— Боюсь, что нет, — сказала Мэри, облокачиваясь на огромный двустворчатый холодильник. — Оказалось, что кость прокушена глодавшим её хищником — вероятно, волком. И, как это типично для газет, это открытие не попало на первые полосы.

— Это уж точно. Я об этом впервые слышу.

— Я была на том съезде Палеоантропологического общества в Сиэтле в девяносто восьмом, где Новелл и Чейз представили свою работу, дискредитирующую флейту. — Мэри помолчала. — Нет, всё действительно выглядит так, как будто до самого конца неандертальцы — по крайней мере, в нашей версии истории — не имели ничего, что мы могли бы назвать религией, да и просто культурой, если уж на то пошло. В позднейшие времена перед самым исчезновением наблюдается небольшое разнообразие изготовляемых или орудий, но большинство палеоантропологов считает, что неандертальцы пытались имитировать технику кроманьонцев, которые в то время уже жили по соседству. Кроманьонцы — это наши несомненные предки.