На всякий случай Виктор остановил Ниссан на улице, метров за двести до поворота в нужный двор. Данила идти с ним к Илье наотрез отказался (насколько можно наотрез отказаться, едва ворочая спросонок языком) и улегся на заднем сиденье поудобнее.

– Ну пошли вместе, Даницыл. Как я ему ключи отдам? – ворчал Виктор, толкая друга в колено. – Надо же запереть тачку.

– Ну и запирай.

– А как ты потом выйдешь, тупица? Сигнализация же сработает.

– Ну дай ты мне поспать чуть-чуть, господи!

– Ладно, черт с тобой. Я пойду на разведку и пока ему ключи отдавать не буду, а потом уже, если все ОК, подъедем с тобой во двор, и тогда уже тебе придется выползти отсюда. Слышь? Эй, Даницыл, ты понял план?

– Чего?

– Ничего. Дрыхни, я скоро вернусь.

Зайдя в лифтовую кабину, Виктор хотел нажать на кнопку «7», однако вдруг засомневался: может, Илья на восьмом этаже живет? Виктор вспомнил, что в прошлый раз он ошибся этажом, но теперь никак не мог восстановить в памяти, какой этаж в итоге оказался правильным. Его указательный палец то нацеливался на семерку, то на восьмерку, то снова на семерку. «Поеду на восьмой, – наконец решил он. – Если не тот этаж, по лестнице спускаться легче, чем подниматься». Это решение и спасло его от неприятностей.

Когда он вышел из лифта на восьмом и осмотрел номера квартир, то выяснилось, что искомая 31-я квартира все-таки расположена не здесь. Лифт тем временем уже ушел. Ждать его Виктор не стал, пройдя мимо мусоропровода по коридору, он вышел на общий балкон и затем – на лестницу. Он быстро сбежал на два пролета вниз, вот и балкон седьмого этажа, три шага по нему – и вот Виктор уже открывает дверь, за которой предбанник и тут же – вторая дверь, ведущая непосредственно к коридорам седьмого этажа. Первая дверь открылась и закрылась за ним бесшумно. И это обстоятельство также помогло избежать неприятностей, потому что когда Виктор взялся за ручку второй двери и было потянул ее на себя, он услышал доносящийся откуда-то из коридора негромкий, деловой мужской голос:

– Башмаков Илья Алексеевич здесь проживает? Откройте, управление ФСБ по борьбе с терроризмом.

После паузы раздался звук отпираемого замка, затем послышалась какая-то возня, стуки, и тот же деловой голос:

– Лицом к стене, пожалуйста, руки за голову.

И тут же второй голос, рявкающий и взвинченный:

– Кто-то еще в квартире есть? Говори быстро.

Потом, судя по всему, дверь квартиры закрылась, звуки смолкли.

– Counter-terrorists win, – прокомментировал себе под нос Виктор.

Он тихохонько приоткрыл дверь в коридор, выглянул туда и прислушался. В коридоре было пусто и тихо. Фээсбэшники, стало быть, вломились к Илье. Виктор не знал, что и думать. Его старый кореш Башмак имеет отношение к терроризму? Это же совершенно нереально. Илюха, конечно, редкостный раздолбай, может быть, даже похлеще самого Виктора пофигист, но при чем здесь терроризм? Илья Башмаков, как помнил Виктор, всегда был человеком патологически незлобливым и дружелюбным, стать его врагом в школе было просто невозможно. Нет, Башмак и терроризм несовместимы. И тут только у Виктора зародилось подозрение, что дело, возможно, в автомобиле. В Ниссане, на котором они прошлой ночью уходили от погони. Тот, кто стрелял по ним, разумеется, мог запомнить номера. Они с Данилой обсуждали это, когда подъезжали под утро к своему дому, но тогда они решили, что этот кто-то, кто гнался за ними и стрелял по Ниссану, скорее всего какой-то бандит. Ну или что-то в этом духе – да и какая разница, главное, что этот кто-то – не имеет отношения к полиции, и он явно не из какой-то госструктуры. Не будет же полицейский стрелять по людям, которые сперли бычью сперму, это же нонсенс. Так рассуждали они с Данилой, обдумывая под утро, можно ли еще ездить на Ниссане. И они отчего-то с легкостью решили, что вряд ли этот кто-то будет искать машину – раз уж он упустил добычу сразу, потом уже по следу не пойдет. Так что ничего страшного, можно пока ездить, можно тишком вернуть Ниссан, зайти к Илье и подкинуть ему ключи от машины. И можно даже не говорить Башмаку о возможных проблемах. Меньше знает – ему же легче в любом случае.

Чувство самосохранения подсказывало Виктору, что надо срочно линять. Нет, не бежать, конечно, с вытаращенными глазами вниз по лестнице, а просто вернуться на восьмой этаж, затем спуститься как ни в чем не бывало на лифте и неторопливым шагом, глядя себе под ноги, уйти со двора. Но в то же время Виктору захотелось выяснить, зачем фээсбэшники заявились к Илье. Если Илюху сейчас арестуют и уведут, лихорадочно соображал Виктор, то придется потом мучиться в догадках, из-за машины фээсбэшники его взяли, или Башмак вляпался в какие-то совсем другие дела, которые их с Данилой (ну и, кстати, Ольги с Ксенией) не касаются. Главное, чтобы не из-за машины. Потому что если из-за нее, то получается, что гонялся за ними, как бешеный, и стрелял по ним тоже фээсбэшник, и тогда ситуация окажется более серьезной, чем они с Данилой себе представляли.

В коридоре не раздавалось ни шороха. Значит, снаружи Илюхиной двери никто не дежурит. Это хорошо. Фээсбэшники вошли в квартиру только что. «По-любому они там будут не меньше минут пятнадцати», – соображал Виктор. Пока осмотрят хату, пока будут что-то спрашивать у Башмака… Если уж пытаться подслушать, то надо идти к двери немедленно.

Он открыл дверь, скользнул в коридор, но снова замер, напряженно прислушиваясь. Сердце колотилось. «Так, дышим!» – мысленно скомандовал сам себе Виктор. Он почти год работал верхолазом в компании, которая занималась установкой кондиционеров, мойкой не открывающихся окон на высоких этажах зданий, мелким отделочным ремонтом фасадов домов, а до этого Виктор еще занимался спортивным скалолазанием. И он отлично знал, что главное в опасной ситуации – не перекрыть самому себе кислород. Не сбить дыхание и уж тем более не задерживать его надолго.

Он осторожно направился к двери квартиры №31, готовый, если понадобится, быстро и без шума ретироваться. Вдох, осторожный шаг, еще шаг, и одновременно выдох, и двигаем дальше вперед, и не забываем про вдох. Вот она, обитая бордовым кожзаменителем дверь. Виктор приложил ухо к щели между дверью и дверной рамой. Внутри раздавался бубнеж, там шел разговор, но разобрать слова было совершенно невозможно. Виктор решил немного подождать.

Помимо каких-то фраз слышались и стуки, иногда что-то звенело. Обыск? Наверняка. Что этим дятлам надо от Башмака? Вдруг стали различимы некоторые слова, похоже, беседующие приблизились к прихожей, или даже уже оказались в ней. «Не верится как-то». Это явно был голос первого, деловитого фээсбэшника, того, что вежливого предлагал Илье встать лицом к стене. Дальше – невнятное бормотание. Это, по-видимому, отвечает Башмак. «Да-да, – снова деловой голос фээсбэшника, и теперь его слова стали четко слышны, – мы эту версию сразу отработали, вы действительно заявили об угоне. Но, согласитесь, возникает вопрос: где же тогда ваш ключ от машины? И, кстати, брелок сигнализации у вас был?» «Был. Но я же сказал, я выпил вчера, не знаю, куда делся ключ, – этот голос принадлежал Илье, Виктор узнал его. – Сами же видите, ищем-ищем – нету нигде. Может, я его мимо кармана положил, а кто-то подобрал и угнал тачку. Я сильно бухой был». Неожиданно в беседу вклинился другой голос, человек, которому он принадлежал, был, похоже, в ярости: «Башмаков, ты дурак или притворяешься? Мы не ключ ищем у тебя. Говори, куда дел кенозин. Кенозин где, сволочь?» – «Кено… чего? Вы о чем вообще?» – «Так, давайте спокойно, – вновь голос первого фээсбэшника. – Илья Алексеевич, забудьте это слово. Мы знаем, что про секретные материалы вы ничего не знаете. Давайте сейчас поговорим о другом. Поймите, мы вам зла не желаем, мы просто хотим выяснить, не были ли вы за рулем своей машины этой ночью. Или, может, вы накануне передавали кому-то свою машину? Какому-то знакомому, может быть?»