Всё, что нужно было, Виктор услышал и задерживаться у двери далее не стал.

Менее часа спустя Виктор остановил Ниссан на зачумленной улочке у ворот какой-то фабрики. Данила сидел на переднем пассажирском сиденье, сосредоточенный и тихий.

Оба молча вышли из автомобиля. Виктор пошел назад, к багажнику. Он достал оттуда тряпку, разорвал ее надвое и бросил половину Даниле. Потом еще раз склонился над открытым багажником и сказал:

– О! Здесь есть полпузыря водки.

Он разогнулся и показал Даниле бутылку, в которой действительно плескалась прозрачная жидкость.

– Что-то не помню, чтобы мы ее сюда клали, – сказал он. – Наверно, это заначка Башмака. Надо взять с собой.

– Нет, – ответил Данила и направился к Виктору. – Надо тряпки водкой хорошенько намочить.

– На фига?

– Спирт расщепляет жиры. А отпечатки пальцев – это и есть жиры.

– А, правильно, – Виктор отвинтил крышку и начал обильно смачивать тряпку. – Соображаешь, Даницыл.

Затем свою тряпку смочил и Данила.

– Ну, поехали, – сказал Виктор. – Я все протираю снаружи, а ты – внутри.

И они взялись за дело.

– Интересно, эта фигня «плохой полицейский – хороший полицейский» все так же работает? – спросил через какое-то время Данила. – Неужели нельзя что-нибудь поновее придумать?

– Нет ничего лучше старых, добрых, простых, как велосипед, схем, – ответил Виктор. – Это как в магазине выставляют цены: не семьсот рублей, например, а шестьсот девяносто девять. В голове у покупателя фиксируется цифра шестьсот. И он, как зомби, отдает в кассу семьсот, получает рублишко сдачи и при этом счастлив, что купил не за семьсот. Схема работает, как швейцарские часы – хоть миллиард раз это используй.

– Тогда очень хорошо, что Илья ничего про нас и про тачку не знает, – заключил Данила, выглянув из салона машины в открытую дверь. – И еще хорошо бы нам с тобой узнать, что же мы украли с моей работы.

– Нет, дружище Даницыл, – сказал Виктор. – Тогда хорошо бы нам вообще ничего про это не знать. Если уж старые, добрые велосипеды работают, как швейцарские часы. Меньше знаешь – лучше спишь.

– Я уже выспался, – сказал Данила.

Виктор ничего не ответил, и так как у него при этом был вид человека, для которого тема исчерпана и который хотел бы, не отвлекаясь, выполнить свою работу, Данила сел обратно на водительское кресло и вернулся к протирке руля. Между делом он набрал на мобильном номер Ксении, но она не отвечала – и это был уже третий его звонок, на который она не реагировала. Больше он решил не звонить. Из принципа.

Данила и Виктор протерли тряпками, смоченными в водке, весь Ниссан, и удалились. Миновав для пущей конспирации несколько кварталов пешком, поймали на соседней улице такси, и отправились забирать из автосервиса машину Виктора.

До съемной квартиры они добрались на отремонтированной Тоете, когда уже темнело. Едва оказавшись дома, Данила и Виктор, дети своего века, бросились к компьютеру, чтобы выяснить, что означает слово «кенозин». Но ни Google, ни какой-либо другой поисковик им не помогли. В интернет-вселенной этого слова просто не существовало.

– Меня это напрягает, – сказал Данила. – А тебя?

– Мистика, – ответил Виктор.

– При чем тут мистика?

– Ну, странно же.

– Странно?

– Я имею в виду – стрёмно, – пояснил Виктор.

– Вот и я так думаю. Стрёмно.

Только затем друзья приступили к осмотру украденного ими термоса с наклейкой, которая содержала таинственное и устрашающее слово.

Ради безопасности решено было делать это на кухне, в раковине мойки – вдруг в контейнере какая-то ядовитая жидкость? Тогда можно будет сразу открыть кран и смыть эту гадость в канализацию. Смыть можно было бы, например, и в унитаз, или в ванну. Но вариант с туалетом был отвергнут сразу же из-за его тесноты, тем более что там пришлось бы открывать термос, держа его навесу, а это не очень-то удобно. Также быстро была забракована и ванная комната, она была немногим больше туалета, так называемая сидячая ванна и раковина занимали почти все ее скудное пространство.

Приготовления к открытию были недолгими. Термос был установлен в кухонной раковине. Рядом, на тумбочке, Данила выложил две вилки, чтобы попытаться подцепить ими (в отсутствие специального длинного пинцета) и достать из термоса с жидким азотом запаянные пластиковые трубки с каким-то секретным веществом. Данила был убежден, что в принципе содержимое этого термоса точно таково же, каково оно и во всех подобных емкостях на станции искусственного оплодотворения животных – ровно десять запаянных с обеих сторон пластиковых трубок, установленных в ячейки, только вместо бычьей спермы в трубках сокрыто, безусловно, нечто секретное. Нечто, составляющее государственную тайну. Настолько государственную и настолько тайну, что человек из ФСБ (а гнался за ними, без сомнений, именно фээсбешник), – этот человек из ФСБ пытался пристрелить их, а теперь сотрудники контрразведки из кожи вон лезут, чтобы вернуть пропажу.

Данила взялся за термос, чтобы отвинтить крышку, но стронуть ее с места никак не получалось.

– «Секретные материалы», эпизод три, – сказал Виктор, глядя на кряхтящего от напряжения товарища.

– Кто ее так закрутил? Ты, небось? – сказал Данила, оставив термос и встряхивая руками.

– Почему это я? Мы только один раз туда хотели заглянуть, и это было в Ниссане, и закрывал крышку ты.

Данила предпринял еще одну попытку, но на сей раз сдался быстрее.

– Не идет, сволочь.