– Мы прожили вместе двенадцать лет, а он меня забыл.

Раоден прокрутил в голове недавние события.

– Значит, в той комнате…

– Моя дочь. Не думаю, что ей рассказали, что со мной случилось. Я хотела, чтобы она знала правду.

– Ты оставила записку?

– Записку и маленький подарок, – грустно ответила элантрийка, хотя ее глаза оставались сухими. – Мое ожерелье. Я сумела пронести его мимо жрецов год назад. Я всегда хотела оставить его ей. Они забрали меня так быстро, я даже не успела попрощаться…

– Я знаю. – Раоден обнял ее за плечи. – Я знаю.

– Шаод разлучает нас с любимыми людьми. Он забирает все и оставляет нас с пустыми руками. – Ее голос дрожал от ярости.

– По воле Доми.

– Как ты можешь произносить его имя, после того что он сотворил с нами?!

– Не знаю, – признался принц. – Я только знаю, что нам нельзя сдаваться. И сегодня ты сумела повидать свою дочь.

– Да. Я благодарна тебе. Ты оказал мне огромную услугу, принц.

Раоден замер на месте.

– Я знаю тебя. Мы с мужем много лет прожили во дворце, охраняя твоего отца и его семью. Я помню тебя с детства, принц Раоден.

– Ты сразу догадалась?

– Не сразу, но достаточно быстро. Поначалу я не могла решить, ненавидеть тебя или радоваться, что справедливость восторжествовала.

– И к какому ты пришла выводу?

– Неважно. – Карата по привычке вытерла сухие глаза. – Ты выполнил свою часть договора. Мои люди оставят тебя в покое.

– Этого мало. – Принц поднялся на ноги.

– Ты потребуешь награды помимо нашей сделки?

– Я ничего не требую, Карата. – Он подал ей руку, помогая встать. – Но ты знаешь, кто я, так что можешь догадаться, каковы мои цели.

– Ты похож на Аандена. Собираешься править Элантрисом, как твой отец правит этой проклятой страной.

– Почему-то сегодня все пытаются осудить меня на скорую руку, – с кривой улыбкой произнес Раоден. – Нет, я вовсе не собираюсь править Элантрисом. Но я хочу помочь ему. Перед нами город, полный изнывающих от жалости к себе людей, которых приучили глядеть на себя глазами остального мира. Элантрис может измениться к лучшему.

– Как ты собираешься изменить наше существование? Пока нам приходится голодать, элантрийцы будут драться и уничтожать друг друга из-за крошек!

– Значит, наша задача – утолить город.

Карата фыркнула.

Раоден залез в карман и достал небольшой полотняный мешочек. Он был пуст, но принц держал его при себе в качестве напоминания о поставленной цели.

– Узнаешь, что это?

Глаза Караты вспыхнули голодным огнем.

– В нем была еда!

– Какая?

– Зерна, традиционная часть приношений свежеиспеченного элантрийца.

– Не просто зерна. – Раоден значительно поднял палец. – А семена. Церемония требует, чтобы они были свежими.

– Семена? – прошептала элантрийка.

– Я отбирал их из подношений новичков. Остальное меня не интересует – только зерна. Мы сможем посадить их, Карата! Элантрийцев не так много; нетрудно будет накормить всех. У нас полно свободного времени, чтобы разбить пару огородов.

Карата разглядывала его во все глаза.

– Никому даже в голову это не приходило, – поражение выговорила она.

– Я так и думал. Люди в Элантрисе слишком заняты сегодняшними бедами и не задумываются о будущем. Я собираюсь изменить их подход.

Женщина переводила взгляд с мешочка на его лицо и обратно.

– Поразительно, – прошептала она.

– Пошли. – Раоден засунул мешок обратно и прикрыл пояс с мечом лохмотьями. – Мы почти у ворот.

– И как мы собираемся попасть внутрь?

– Смотри и не вмешивайся.

По дороге к воротам Карата остановилась у погруженного в темноту дома.

– Что такое? – спросил принц.

Она указала на окно: за стеклом лежал ломоть хлеба. В ту же секунду Раодена скрутил голод. Он прекрасно понимал свою спутницу; даже во дворце он постоянно высматривал, не удастся ли ухватить кусочек съестного.

– Мы не можем рисковать, – с усилием выдавил он.

Карата вздохнула.

– Я знаю. Просто… мы так близко.

– Все лавки закрыты, дома заперты. Нам нигде не найти еды.

Женщина кивнула и зашагала дальше, двигаясь как во сне. Вскоре они завернули за угол и оказались у широких элантрийских ворот. Рядом стояло приземистое здание, из окон которого лился свет. Внутри прохлаждалось несколько солдат охраны, их желто-коричневая форма казалась ярче при свете ламп.