Внимание Ника привлек громоздкий механизм. Он напоминал огромное колесо с отходящими в разные стороны грубо отесанными бревнами. В эти импровизированные оглобли были впряжены не меньше дюжины ленивцев. В середине располагалась большая бобина, от которой шел толстый трос. Ник проследил за его направлением. Он тянулся явно в сторону противоположного берега.

«Все понятно, – догадался Ник. – Интересное решение». В этот момент раздались подряд три протяжных гудка.

– Быстрее! Давай сюда! – прокричал Валу. – Отплывает!

Они заскочили на паром, можно сказать, в последний момент. Погонщики, услышав условный сигнал, принялись что есть силы колотить по чешуйчатым спинам ленивцев. Те понуро зашагали. Трос с натяжным скрипом начал накручиваться на муфту, и паром, медленно покачиваясь, стал плавно отходить от берега.

Верховный сидел во главе большого овального стола. Тот был инкрустирован причудливой мозаикой. Считалось, что этот стол стоял здесь еще со времен Арчи Мудрого, то есть уже больше трех столетий. Верховный по привычке разглядывал его узоры, иногда проводил пальцами вдоль их шершавой поверхности. Это его почему-то успокаивало. Он уже давно смирился, что так и не поймет, что именно хотел изобразить старинный мастер, но глаза сами собой пытались вычленить хоть одно мало-мальски узнаваемое изображение. «Может, мастер был сумасшедшим? Или, напротив, гением? Что он хотел этим показать? То, что жизнь нельзя полностью осмыслить и надо ее принимать такой, какая она есть? Не по частям, а в целом?»

«Как мне все надоело! – вдруг подумал он. – Особенно эти…» – Верховный попытался подобрать определение помягче, но в голову, кроме грязных ругательств, ничего не шло.

– Мы провели тщательный анализ данных образцов, – вывел его из задумчивости гнусавый голос. – Сказать с полной определенностью, что активность возросла, мы не можем.

– Алхимик, – перебил его лысый толстяк, сидевший напротив, – сколько лет тебя знаю, ты ни разу ничего определенного не сказал. – И по слогам добавил: Ни ра-зу.

– Это тебе не воров на виселицу тащить да отверженцам головы рубить, – огрызнулся гнусавый. – Это на-у-ка, – так же по слогам произнес он.

– Ха-ха-ха! – Не унимался лысый. – Если бы это было так, как ты про меня говоришь, то добрая половина твоих подмастерьев, если, с позволения Ушедших, так можно назвать этих бездельников, уже побывала бы на эшафоте.

– Великорожденные! – поспешил остановить их извечную перебранку Верховный. – Давайте все-таки ближе к делу. Хочу напомнить, что речь идет о десятках тысяч человеческих жизней.

– Человеческих, – проворчал лысый.

– Да, человеческих! – с нажимом повторил Верховный и прямо посмотрел тому в глаза. Лысый, по обыкновению, быстро отвел взгляд и торопливо забарабанил толстыми пальцами по столу.

– Как у тебя идет подготовка? – Верховный кивнул в сторону крепкого с военной выправкой мужчины.

– Все согласно ранее утвержденному плану, – начал четко докладывать тот.

– Ремонт башен полностью завершен, сейчас занимаемся доставкой горючей смеси. К заданному дню гарнизоны будут полностью укомплектованы.

– И усилены?

Военный скосил глаза на сидевшего в самом конце стола сухонького старичка. Все тоже посмотрели на него. Тот сидел с отсутствующим видом. Казалось, он просто присел на минутку передохнуть и заснул.

– Казначей! – повысил голос Верховный.

– А? Что? Это вы мне? – спохватился старичок.

– Вы решили со Стражем вопрос о дополнительном довольствии?

– Ваша Великосветлость! – казначей принялся быстро потирать своими стариковскими ладошками приговаривая. – Вы же знаете, на носу празднование Первого Исхода. А если учесть, что многие горожане считают по старому стилю, то это вообще юбилейная дата. Получается, ровно пять столетий тому назад. Мы не можем экономить на таком событии. Вы же понимаете?

– И все же постарайтесь изыскать возможности, – спокойно ответил Верховный.

– Эти вояки, – старичок бросил надменный взгляд на Стража, – уже забыли, как оружие в руках держать, а хотят двойное довольствие за каждый день дежурства в башнях. И еще набираются наглости просить деньги вперед! – Казначей перешел на фальцет. – Вот я помню, во времена моей молодости со степняками воевали, так никто о деньгах даже не заикался! А степняки – это вам, уважаемые, не эти безмозглые лесные твари!

– Ну, знаете ли! – не удержался Страж. – У меня в каждый Исход почти четверть личного состава гарнизонов гибнет. Я уж не говорю о раненых и покалеченных.

– Так я же и говорю, что воевать совсем разучились, – невозмутимо парировал старик. – Вот я помню…

– Так, хватит! – Верховному давно надоел весь этот сыр-бор. Он мог наперед с точностью предсказать, что, кто и кому что дальше скажет. Эти диалоги повторялись каждый раз с удивительной точностью. Зачем все эти совещания? Дань какой-то древней традиции? Но он заставил себя продолжать дальше: – Вы все прекрасно осведомлены, об этом докладывают многие проверенные источники, что активность Леса возросла. Если мы не хотим повторения событий столетней давности, а уж тем более времен Арчи Мудрого, то надо хорошо подготовиться.