– А как взывать-то? – неожиданно для себя вырвалось у Ника.

– Ну, Ник, ты даешь! – мальчик очень серьезно на него посмотрел. – В такой момент каждый по-своему взывает.

– Ну и..? – нетерпеливо спросил Ник.

– Рон неохотно об этом рассказывает. Я-то подслушал эту историю, когда они с мужиками медовухи перепили. Рассказывает, что почувствовал, словно его жаром обдало. Рядом, руку протяни, словно из воздуха, появилось Оно. Вроде животное, но ни на одно виденное им раньше не похожее. А уж сколько Рону довелось разных тварей в Лесу повстречать, не пересчитаешь. Оно громко зарычало, да так, что аж до костей пробрало, и мерзляки разом остановились. Несмотря на страх, Рон старался разглядеть Морока получше, но не мог. Говорит, чувствую, вот оно, здесь. Тепло от тела исходит. Дыхание горячее. Краем глаза видишь, а как двумя посмотришь, так сразу словно растекается. Говорит, что вдруг стало так спокойно, как никогда раньше. Вдруг вижу, говорит, как бы со стороны свою мать, сидящую у кровати брата.

Так ясно вижу, что даже испугался, что в родной дом мерзляков привел. Потом себя, убегающего от стаи рассерженных желтобрюхов. Смотрю как бы сверху, словно высоко на дерево забрался. Вижу, вот я вырываю из болота корень, и все. Дальше, говорит, ничего не помню. Пришел в себя, когда уже взошел Орфиус, далеко от той поляны. Судя по сбитым ногам и царапинам по всему телу, бежал сломя голову всю ночь.

– Вот такая история, Ник, – закончил Сит свой рассказ.

– Так что же тогда получается, Сит, ваш морок – добрый и всегда приходит на выручку попавшим в беду?

– Ты что, Ник, кто тебе такое сказал? – мальчик с искренним недоумением смотрел на него. – Вообще-то, говорят, он детей крадет.

– А, ну конечно, – заулыбался во все зубы Ник, – давай угадаю, – тут он скривил жуткую гримасу, – потом он их сжирает!

– Дурак ты, Ник! – обиделся мальчик. – И что у тебя за глупая привычка то и дело скалиться? Морок может помочь, а может и, наоборот, прихлопнуть тебя словно червя древесного. Сколько случаев рассказывали. Один раз он заманил охотников из Нижней деревни…

– Что ты с утра пораньше, небылицы рассказываешь, – раздался скрипучий голос Шептуна – добрым людям спать не даешь?

– Да это мы так, – Сит слез, наконец, с кровати, – разговоры разговариваем, да, Ник?

– Давай, иди буди наших, а то они своим храпом, не ровен час, дом обрушат, – Шептун, кряхтя, начал одеваться. – Скажи, чтоб собирались быстрей. Пойдем сейчас отобедаем, а вечером нас с Ником в гости ждет один уважаемый человек.

Клео открыла глаза. Сквозь тяжелый балдахин, висевший над ее кроватью, пробивались ласковые лучи Орфиуса. Настроение было радостное. Девушка поймала себя на том, что беспричинно улыбается. Она нахмурилась, словно пытаясь что-то вспомнить. Что-то ей сегодня снилось хорошее, но что? Какой-то свет, вроде мужское лицо. Да, симпатичное такое лицо. Кажется, он ей улыбался. Да, точно. Приятной такой, открытой улыбкой. И искренней. Она попыталась вспомнить черты его лица, но как это бывает, чем больше стараешься вспомнить свой сон, тем хуже это получается. Осталось только приятное ощущение чего-то легкого и хорошего.

Клео тряхнула густыми волосами, и они волнами скатились ей на плечи. Девушка встала с кровати, распахнув пошире балдахин. Орфиус заливал своим светом всю ее огромную спальню. Мраморный пол, выложенный умелыми мастерами с Белых скал, прям-таки искрился в его лучах. Клео, как была, босиком подошла к большому, во всю стену, окну. Ее покои находились на самом верхнем ярусе Главной башни.

Внизу, как на ладони, лежал Великий Город. Она улыбнулась. Город готовился с размахом отметить праздник Первого Исхода. По улицам сновали груженые повозки, мастеровые украшали разноцветными флагами фасады домов. Простые горожане спешили закончить все свои дела. Празднование продолжится целых три дня и три ночи. В это время, по давно заведенному обычаю, работать запрещалось. А то тварей из Леса накличешь.

В северной части Города возвышалась Арена. Клео знала, что там сейчас полным ходом кипит подготовка к Ритуалу. Он был главным и самым ожидаемым событием. Посмотреть на него съедутся не только горожане, но и люд со всех окрестных земель.

На сегодня ожидалось прибытие официальной делегации айваров. Это была правящая каста воинов с Белых скал. С айварами Город жил в мире и согласии со времен Арчи Мудрого, положившего конец беспрестанным войнам за железные рудники.

А на завтра планировалась встреча Вождя Высочайшего Гурта степняков с его многочисленной свитой. Клео сморщила носик. Она не любила этих грязных, плохо пахнущих дикарей.

Когда в двенадцать лет она сбежала из дома, ей пришлось больше месяца скитаться по их бескрайним степям. Хвала Ушедшим, ее вовремя разыскал Гунн-Терр со своими воинами. Несколько раз, изнемогающая от жажды и усталости, девочка приближалась к их стоянкам, надеясь на помощь и приют. Но ни один степняк так и не пустил ее в свой гэр. Несмотря на то что открытых столкновений Города с Высочайшим Гуртом не было больше двадцати лет, стойкая ненависть к горожанам, видимо, впитывалась ими с молоком матери.

Приютила ее тогда древняя старуха-отшельница. Имени своего она так девочке и не открыла. Напоследок, прощаясь, старуха вложила в ее руку грубо вылепленную из глины фигурку человека. Через его голову была продета веревочка, сделанная из конского волоса. Клео с удивлением посмотрела на нее, и старуха шамкающим шепотом сказала: «Бери, девочка, не бойся, это онгон, он укажет тебе на твоего суженого, когда время придет». Клео скорее из вежливости спросила: «А как же он мне это укажет?» Старуха улыбнувшись беззубым ртом и ответила: «Как встретишь его, так онгон прахом и рассыплется».