– Я видела, что некоторых людей охранники пускают в город. Почему?

– Это проксеры, как мой папаша.

– Не понимаю.

Дороти подсела поближе и, воровато оглянувшись, извлекла из складок одежды голубую карточку с голограммой «Дадзамоку». На ней крошечными буквами были написаны права и привилегии, которые эта карточка обеспечивала.

– Это моя карточка, – прошептала Дороти. – Она голубая, потому что я не могу голосовать, но мне ее дали, потому что мой отец продал свой голос "Дадзамокам".

За это мы получили еду и пристанище. Не много, но все-таки…

– Поняла, – тоже шепотом сказала Раджани, подражая Дороти. – Так, значит, ты можешь войти?

– Нет, только со взрослым, у которого полноценная карточка. Тот, у кого есть карточка другой компании, может поменять ее на местную. У меня есть карточка Мики; если бы раздобыть тебе чистую карточку, то нам можно будет войти.

Раджани медленно улыбнулась:

– Значит, если у меня будет карточка, то я смогу войти в город и поменять ее на карточку "Дадзамоку"?

А потом вернуться за вами?

Дороти кивнула:

– Да, вот только где ее взять? – Она проворно сунула карточку обратно в складки одежды, потому что мимо как раз проходила компания подозрительного вида молодых людей. – Бродяги тоже охотятся за карточками, которые дают право пройти внутрь.

– А разве нельзя… – как же там это слово? – подделать карточку?

Даже Мики хихикнул, услышав эту бредовую идею.

Дороти пристально посмотрела на Раджани и покачала головой:

– Для бандитки из Затмения ты вылитая Белоснежка. В эти карточки вплетены особые нити, специально, чтобы их нельзя было подделать. Их структуру практически невозможно сдублировать, и если подделка обнаружится, тебя просто пристрелят.

– За подделку?

Дороти с серьезным видом кивнула.

– "Дадзамоки" покупают голоса проксеров, чтобы с их помощью устанавливать собственные порядки. Возможно, они уже протолкнули закон, по которому шляться в окрестностях Флагстаффа приравнивается к государственной измене, и тогда нас всех возьмут и расстреляют.

– Но это же незаконно! – возмутилась Раджани. – Разве это уже не Соединенные Штаты?

– Лет десять назад какой-нибудь суд, может, и счел бы это незаконным и приструнил бы кое-кого, но теперь город у них в кармане, они сами пишут законы и вершат правосудие – свое правосудие. – Дороти протянула руку и взъерошила брату волосы.

– Дай-ка мне еще раз взглянуть на твою карточку. – Когда Дороти протянула ей голубую карту, Раджани постаралась отрешиться от всего отвлекающего и принялась тщательно ее изучать. Она запомнила, как выглядит карточка и что на ней написано, оценила ее вес, фактуру и температуру; когда каждая мельчайшая деталь отложилась у нее в памяти, она вернула карту Дороти.

– Какие компании присылают сюда своих работников? Не очень известные, чтобы фальшивку не могли раскусить с первого взгляда.

Дороти пожала плечами:

– Ну, какие-нибудь из Феникса… «Сумимото-Диал», "Генентех-Карбид".

Она осмотрелась вокруг и в куче мусора увидела смятую жестяную крышку от коробочки из-под венских сосисок. Она подняла ее и, распрямив, показала Раджани:

– Эти сосиски делает «Генентех-Карбид». Вон в углу их логотип.

Хорошо. Размер как раз подходящий для карты.

Раджани обломила бортики крышки и о камень обточила линию слома. Потом она показала получившийся четырехугольник Дороти:

– Ну, что ты об этом думаешь?

Дороти поежилась и обняла Мики.

– Я думаю, что тебе проще найти какого-нибудь охранника-извращенца и соблазнить его, чем заставить их поверить, будто это – настоящая карточка.

Раджани посмотрела на ночное небо:

– Еще пару часов подождем, и я пойду. – Она улыбнулась дьявольской улыбкой. – Все получится, поверь мне!

Было около трех часов ночи, когда Раджани пошла к воротам. Выйдя из зоны действия постоянной тревоги Мики, она открыла себя мыслям и чувствам троих мужчин, дежуривших у ворот. Двое казались совсем сонными, хотя их ментальная активность немного возросла при появлении Раджани. Третий сидел за стеклянной перегородкой, и разум его был затуманен, словно он был под воздействием наркотиков или смотрел телевизор.

– Мне нужно поменять карточку. – Раджани протянула кусок жести охраннику, который вышел ей навстречу.

Тот замялся, и Раджани почувствовала его растерянность. Она сдвинула кепку на затылок, и мужчина посмотрел ей в глаза. Есть.

Она немедленно послала ему в сознание образ карточки Дороти, только с другим логотипом. Растерянность охранника превратилась едва ли не в панику, за которой Раджани уловила чувство стыда: он понимал, что сделал ошибку, и готов был это признать. Он покраснел; потом покачал головой. Вместе с Раджани он не понимал, как ему хотя бы на минуту могло прийти в голову, что эта хрупкая женщина может представлять опасность?