– Помпеи тебе не Южное Бутово. Кстати, это где?

– Леха, тебя в школе только сигнализации учили? – зазвенело разбитое стекло, все сразу вспомнили о мертвяках. – Вот, …, кажись, лезут. А мы тут балакаем. Перец, таблетки от склероза.

– Уже нашел, – он вернулся из таможенного магазина с лопатой, Леха незамедлительно последовал туда же и вооружился по примеру товарища. Карлсон рванул в салон связи. Марио, растерявшись, пошел за ним. Карлсон столкнулся с ним на выходе.

– Я давно его заприметил, но не хотел вам говорить. А то бы ты, Леха, точно его захапал. От тебя все надо подальше держать, – в руке Карлсона был отечественный вариант знаменитого австрийского пистолета «Глок» – тульский пластиковый ГШ-18, оружие, виденное бандой прежде только в фильмах про спецназ. Легкий, удобный, он идеально лег даже в неокрепшую ладонь Карлсона. И теперь выдрать его не смог бы даже Леха.

– Ты, …, чем … лучше сообрази, как он работает. У него даже курка нет, – зло сказал командир, явно раздосадованный добычей Карлсона. – Вон один уже влезает. Ну, что встал? Иди спасай всех.

Но спасение пришло раньше и с другой стороны. Два выстрела по зданию заставили банду немедленно улечься на кафель пола, а мертвяка, влезавшего разбитое окно, – рухнуть на осколки и медленно оседать на них, слегка подергиваясь. Марио вырвало от этого зрелища. Остальные отползли, а затем, очухавшись, и вовсе перебежали в таможенный магазин.

– Менты приперлись, – прошептал Леха. – Перец, тащи сюда Марио, он кажись, отрубился.

Кольку вытащили вперед ногами. Менты уже пристрелили и второго мертвяка, и сейчас светили в разбитое окно, определяя, что там, внутри, происходит. Дверь в здание, что с парадного, что с черного ходов, выводила в свой небольшой предбанник, где человек уже определялся, в какой из магазинов ему следует направиться – с целью купить или занести товар, соответственно. Марио очухался, стал бормотать что-то, Леха немедля прикрыл рот ладонью.

– Заткнись, черные тут.

Меж тем менты оставили осмотр и отойдя чуть, разделились, двое пошло к черному входу, двое осталось. Один из них позвонил, но даже и в разговоре не перешел со своего языка на русский. И только под конец рявкнул:

– Сигнализация не сработала, дура, что ты мне еще будешь говорить!

– Хачи, – пробормотал Карлсон, потряхивая пистолетом, впотьмах пытаясь разобраться, как работает предохранитель у ГШ. – Точно говорю хачи, не азеры. У меня семья хачей живет в квартире напротив, я с их балаканьем хорошо знаком.

– Валить надо, – подтвердил Перец. – Пока они нас не окружили.

– Они и так пошли к черному входу.

– Так чего ждать?

Одиночный выстрел заставил всех четверых синхронно вздрогнуть. Хачи, обошедшие здание, пришили и того мертвеца, что ломился в дверь черного хода – о нем приятели успели подзабыть. После выстрела до их слуха снова донеслась резкая, отрывистая речь кавказцев. Марио съежился. Карлсон нервно дернул пистолетом, Леха на всякий случай подтянул к себе лопату, а Перец инстинктивно вжался в кучу сваленных с вешалки курток. Когда первый хач вошел в предбанник и отворил дверь, произошло самое неожиданное. Пистолет, что Карлсон прижимал к себе, направляя на вошедшего хача, пока еще никого не нашедшего фонарем в кромешной темноте магазина, все же выстрелил. Карлсон додавил спуск, автоматический предохранитель, заперший крючок в крайнем положении, сработал, освобождая крючок, Карлсон снова нажал. Отдачи почти не было. Полимерная рамка поглотила удар. Мент всхлипнул и медленно осел.

Карлсон в ужасе вскочил и бросился вон, с силой распахнув дверь черного хода и врезавшись во второго хача бестолково протянувшего вперед свой Макаров. От неожиданности тот рухнул, попытался схватить Карлсона, но не успел, тот стремглав поднявшись, рванулся и в три громадных шага нырнул в ближайшие кусты. Хач дважды стрельнул ему вслед, но промахнулся. Тогда он рявкнув что-то непонятное своим, бросился на помощь раненому товарищу.

Тем временем, с другой стороны хачи ворвались в таможенный магазин и открыли беспорядочную стрельбу из автоматов. Кто-то из банды вскрикнул, только тогда менты догадались включить свет. Включив же, замерли. Переглянулись. Пошептались на своем. И глядя прямо в глаза последнему оставшемуся в живых, Марио, еще раз выстрелили в грудь. Последнее, что помнил Колька, как ему в руку пытаются впихнуть какой-то холодный металлический предмет. Очень тяжелый и очень холодный. И только после этого, почудился новый выстрел. Боль разорвала мозг кровавыми брызгами и мгновенно ушла в небытие.

66.

Двенадцатого парламент Крыма выпустил воззвание «К жителям Украины», в котором призывал помочь освобождению полуострова от «фашиствующей власти «оранжевых»». На призыв немедленно ответила Коммунистическая партия и Партия регионов, на экстренном заседании съезда которой, было одобрено вторжение в Крым и любая помощь российским войскам. Президент попыталась закрыть партию, но оказалось, что закрывать некем: милиция, призванная в городах обеспечивать указ главы государства и пальцем не пошевелила, а в Донецке, вотчине бело-голубых и вовсе митинговала вместе с партийцами. Хотя Донецк тоже бомбили ночью десятого. Равно как и Киев.

В самом Киеве десятого собрался митинг: пришло несколько тысяч человек с мишенями, прикрепленными на лоб, выкрикивали антироссийские лозунги и дружно пели: «Киев бомбили, нам объявили, что началася война». А в это время гарнизон Симферополя получил приказ арестовать парламент, попытался выполнить указание министра внутренних дел, но тщетно. Отряды самообороны отбили атаку милиции, организовав отход членов парламента в Севастополь. Погоня, устроенная по дороге, напоминала боевик – в обстреле колонны депутатов был задействован единственный на весь Крым милицейский патрульный вертолет. Правда, увлекшись погоней, он довольно скоро врезался в провода ЛЭП и рухнул. А колонна, под восторженные приветствия повстанцев, гордо вошла в Севастополь, откуда уже изгонялись или бежали сами националисты и им сочувствующие – в прямо противоположном направлении.