– Вы в самом деле хотите, чтобы он поехал? В смысле, разве он не будет вам мешать? Я с удовольствием посижу с ним.

– Не говорите ерунды, Эгги, вам нужен выходной. Пойдите куда-нибудь, развлекитесь. – Рут вышла в гостиную, и Агата услышала, как она включила телевизор.

Агата осталась на кухне, чтобы навести порядок после ужина, а также скрыть слезы, которые набегали ей на глаза. Ей казалось несправедливым, что она воспитывает этих детей, но, тем не менее, от ее мнения ничего не зависит. Она вдруг поняла, что может настать день, когда Дональдсоны захотят ее заменить, и ей придется уйти, а Хэла отдадут другой женщине, которая никогда не сможет понять его так, как понимала она.

«Баран» разбудил воспоминания, которые Кристиан предпочел бы не тревожить. Однажды он трахнул Сару в местном сортире. Он злился на себя за то, что согласился встретиться с ней там, но чувствовал в душе нечто смахивающее на возбуждение, когда подходил к пабу. Паб за последние три года изменился, стал более цивилизованным, с серыми стенами и большими комфортабельными диванами перед низенькими столиками, на которых горели свечи. Сара уже сидела за столиком в углу, держала в руке бокал и выглядела потрясающе красивой в простеньком летнем платье.

– Ты прости меня за прошлый раз, – сказала она, как только он сел.

К ней вернулась часть ее юношеской уверенности, которая ему раньше так нравилась, и он занервничал. Или скорее почувствовал себя старым – глупым пожилым мужиком, у которого голова пошла кругом от воспоминаний. Скоро придется в третий раз менять паспорт, но пока что срок предыдущего еще не истек.

– Да не за что извиняться.

– Ну да, я же была настоящий комок нервов.

– Я тоже был не лучше.

– Я бы покурила. Не хочешь выйти на улицу?

– Нет, спасибо.

– Бросил? – Вопрос был провокационным.

– Вроде того. Ну, ты знаешь…

На этот раз он не позволит втянуть себя в критику Рут. Он все еще беспокоился, что именно с этого началось его предательство жены, причем был уверен, что, знай она об этом, она бы никогда его не простила. Но Сара умела заставить его выплескивать перед ней все его недовольство Рут, подобно волне, набегающей на песок. Саре достаточно было задать вроде бы совсем невинный вопрос, и он мог часами разглагольствовать о недостатке понимания со стороны жены, о том, как она на него давит, как позволила себе забеременеть, как с некоторых пор разучилась понимать юмор, и о полном отсутствии сексуальной жизни.

– Все равно на этот раз я собираюсь все сказать, – заявила Сара. – Если бы мы обсудили это раньше, то, возможно, сейчас могли бы приятно посидеть, вспомнить былые времена.

– Идет. – Кристиан осушил свой бокал.

– Я считаю, что ты дерьмо. Ты мерзко со мной поступил. И с Рут, кстати сказать.

– Тут ты права. – Кристиан почувствовал облегчение, он сам судил себя значительно строже.

– Я обо всем этом много думала, и больше всего меня злит, что я тебя оберегала, хотя тебе надо было пройти через это вместе со мной.

– Оберегала?

– У меня не было выкидыша, Кристиан, я сделала аборт.

Кристиан был поражен не столько этой новостью, сколько своей наивностью – он должен был обо всем догадаться самостоятельно. Сара сделала ему одолжение, но, черт, что-то примитивное в нем протестовало против ее поступка.

– Ты собираешься что-нибудь сказать?

– Прости, я не догадывался. Даже не думал, что могу быть таким дураком. Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через все это одной.

– Ничего. Мне потом пришлось трудно. Вот почему я уехала в Австралию и, само собой, сразу связалась с первым же неподходящим мужчиной, которого встретила. И потребовались годы, чтобы отделаться от этих отношений, потому что с уверенностью в себе у меня дела обстояли неважно. В результате родители вынуждены были приехать, привезти меня домой и заставить год лечиться.

– Черт, мне казалось, ты сказала, что только что вернулась.

– Ты не единственный, кто врет, Кристиан.

– Тебе заказать еще выпить? Мне надо подкрепиться.

У бара Кристиан пытался привести свои мысли в порядок, но ему казалось, что стены наезжают на него. Он чувствовал, будто что-то должен Саре, но разобраться, что именно, не мог. Он знал, что он должен Рут. Более того, знал, чего он от Рут хочет. Он чувствовал ее тело рядом с собой в постели, ощущал запах ее кожи, когда поцеловал в нос в прошлую ночь. Когда он из всего этого вернулся, Сара улыбалась:

– Прости, что я все на тебя так вывалила. Почему-то мне стало важно, чтобы ты знал. Не спрашивай почему. Но я действительно почувствовала себя лучше, когда рассказала.

– Послушай, мне очень жаль. Я такой эгоист. Я в то время думал только о себе. Если тебе станет легче, могу признаться, что и для меня это не было наслаждением.

– Но с Рут все получилось?

– Да. Она была очень милостива. – Странно, но это прозвучало как осуждение.

– И ты счастлив?

– Счастлив, как любой другой.