Скажи нам, зачем ты все это сочинила, умоляли родители в тот вечер, сидя вокруг кухонного стола. Это же такая жестокая выдумка, к тому же разоблачение неизбежно. Неужели ты думала, что учительница ничего не скажет Луизе или нам? Так Агата усвоила урок: ее рассказы должны базироваться на реальности, в противном случае это вранье. К тому же нужно знать, кому рассказывать.

Ферма была в точности такой, какой Рут ее представляла. В конце ухабистой дороги, окруженный грязными полями, – дом с идеальными пропорциями. Входная дверь распахнута, дым картинно вырывается из трубы. Перед дверью валяются детские велосипеды, в углу двора бродят куры. Овчарка спит, развалясь на плоском камне. Она даже удивилась, что четвертый канал не сподобился снять их в каком-нибудь ханжеском документальном фильме.

– Господи, – вздохнул Кристиан, – как в ад попали.

Из дверей вышел чересчур худой мужчина, к ноге которого прицепился маленький мальчик, а другой мальчишка, постарше, лупил его палкой.

– Кончай, Джаспер, – прикрикнул мужчина. – Эти люди уже приехали. Маме не понравится, если они увидят, как ты себя ведешь. – Рут заметила огонек в его глазах. Он повысил голос, чтобы быть уверенным, что они слышат.

Она вылезла из машины, понимая, что придется взять ситуацию в свои руки, хотя каждый нерв в ее теле подсказывал, что лучше скрыться и спрятаться. Она не смела даже взглянуть на Кристиана, понимая, что гнев его будет страшен.

– Мистер Лэнсфорд?

– Чарли. – Он не улыбнулся.

– Я Рут, из «Viva». Спасибо, что согласились пустить нас всех сюда. Особенно в выходные. – Голос ее звучал неестественно жизнерадостно, как будто она старалась все наладить с помощью своей доброй воли.

– Марго настаивала, – ответил он, отдирая своего старшего сына от младшего. – Черт ее знает, куда она подевалась. Может, хлеб печет, чтобы произвести на вас впечатление. Вообще-то мы покупаем нарезанный белый хлеб, какой подешевле.

Рут хотела было рассмеяться, хотя от ситуации юмором даже не пахло. Кристиан был прав. Ей следовало приехать одной.

– Я все слышала, – нараспев произнес женский голос из недр дома, и появилась Марго.

С ее появлением все сразу же пришло в норму, потому что она оказалась точно такой, какой и должна была быть. Высокая, невероятно худая, волосы длинные и всклокоченные, скорее всего, постоянно собранные на макушке. Одета она была в странный набор шелковых национальных одежек, которые ничего не прибавляли ее телу, состоящему практически из одних впадин. На ее бедре устроился ребенок неопределенного возраста, а еще один, постарше, держался за ее руку.

– Мы никогда не едим белый хлеб, правда, Санни? – Санни на секунду перестал колотить брата и посмотрел на мать с откровенным презрением.

– Ну, разумеется, не едим, – закричал Чарли, крепко обнимая жену. – Это же никуда не годится, так ведь?

Рут сообразила, что они попали в самый разгар ссоры и будут использованы в качестве своего рода третейского судьи, если она немедленно не вмешается. Она также поняла, что Лэнсфорды получают от этого удовольствие.

– Спасибо, что согласились на интервью, – сказала она Марго. – И за то, что разрешили свалиться вам на голову в выходные. – Черт, она несет такую чушь, как будто присутствует на какой-то вечеринке свихнувшихся людей. – Это Кристиан…

Она повернулась и увидела, что муж с хмурым видом все еще сидит в машине, а дети дерутся на заднем сиденье. Заметив, что все на него смотрят, он вылез из машины, и Рут даже испугалась, что Марго и Чарли заметят, как он ее в этот момент ненавидит, если, конечно, она правильно поняла выражение его лица.

Марго сразу взяла бразды правления в свои руки, как она наверняка всегда делала.

– Полагаю, вы, мальчики, можете погулять с детьми по ферме. Почему бы им не поиграть на сене? А у нас с Рут появится возможность немного поболтать.

Никто не хотел делать то, что предлагала Марго, но никто не осмелился возражать вслух. Рут решила даже не смотреть на Кристиана, войти в дом, а со всем дерьмом разобраться на обратном пути.

Дом был великолепным не только снаружи, но и внутри, что почему-то еще больше расстроило Рут. Марго сумела создать видимость некоего беспорядка, который выглядел комфортабельным и привлекательным, где все прекрасно сочеталось, и, хотя Рут знала, сколько на это нужно труда, она все равно была очарована. Они вошли в белую кухню, уставленную буфетами и увешанную полками, переполненными иногда битой, но все равно прелестной керамической посудой. Марго жестом предложила ей сесть за обязательный длинный деревянный стол с букетом цветов в центре, которые, как догадывалась Рут, были собраны здесь, на ферме.

– Что хотите выпить? – спросила Марго.

– Я бы не отказалась от кофе, – ответила Рут.

Марго нахмурилась:

– Простите, в этом доме мы кофе не держим. Зато имеется травяной чай самых разных сортов.

Рут ненавидела травяной чай.

– Ладно, не беспокойтесь. Я выпью то же, что и вы.

Когда чайник засвистел, Рут вспомнила, зачем она сюда приехала, и попыталась придумать вопросы, чтобы задать этому идеалу безупречности, но никак не могла сообразить, что бы ей хотелось знать.